Потерянные цветы Элис Харт - [47]

– Вы ранены? – прокричал Лукас. – Это ваша кровь, Уоттл? Вы ранены?

Уоттл выпрямилась, жесткая и пугающе бледная, ее глаза были темными, как кровь, разлившаяся у ее ног.

– Уоттл! – воскликнул Лукас.

Она медленно покачала головой.

– Не я, – прошептала она, и ружье затряслось в ее руках.

Они посмотрели друг другу в глаза, скрепив этим молчаливый обет.

Новость о смерти Уэйда Торнтона за одну ночь разнеслась по городу, как пожар, разжигая сплетни. Некоторые говорили, что Рут околдовала его и заставила совершить самоубийство. Другие считали, что его убила дочь Рут. Женщин фамилии Стоун и их язык цветов нарекли предвестниками бед; с тех пор как Рут потерпела поражение в попытке развить цветочные поля, на город обрушилось проклятие, забравшее их доходы и надежды. Рыбаки на реке сразу стали вторить, утверждая, что видели ночью, как Рут разговаривала с кем-то на мелководье. Когда они рассказали о косяках муррейской трески, это вызвало новый всплеск негодования. Ривер Кинг[15] не мог быть на пути трески, ходящей севернее; это Рут накликала плохое предзнаменование. О том, что Рут Стоун и ее цветочная ферма когда-то спасли город от засухи, было забыто.

Толки не прекращались до тех пор, пока доктор Лукас Харт не засвидетельствовал публично: он видел, как Уэйд Торнтон шатался со своим ружьем совершенно пьяный и палил, чтобы прочистить дуло, и в конечном итоге застрелился. В полицейском протоколе записали «смерть по неосторожности», и горожане переключились на другие темы. Уоттл Стоун вышла замуж за Лукаса Харта, пронеся по церковному проходу букет акации. Они жили вместе в Торнфилде, Рут жила с ними.

– А потом появилась ты, Джуни, – каждый раз говорила ее мать в этой части истории и смотрела прямо на Джун, глаза ее увлажнялись. – И люди снова стали к нам добры; ты разрушила проклятие Торнфилда.

Сидя рядом с плетеной колыбелькой Джун, Уоттл сдула пыль с записной книжки Рут. Пока Лукас был у себя в клинике, она методично собирала книги из городской библиотеки, читала их вслух, подписывала названия к зарисовкам Рут и составляла списки семян, которые ей нужно было заказать в городе, а Джун тем временем лепетала что-то себе под нос. Уоттл больше дюжины сезонов потратила на то, чтобы возродить ферму матери. Люди начали одобрительно кивать, когда на городских рынках стали появляться букеты. Возвращение счастья, – говорили букеты телопеи, каждый цветок в которых был размером с человеческое сердце. Преданность, – говорила борония – гроздь душистых чашевидных цветков. Корзины быстро пустели. Торнфилдские цветы снова пользовались спросом.

Хотя Уоттл удалось вернуть к жизни любимый сад матери, она не могла изгнать безумие из сознания Рут. Уоттл обожала мать так же, как обожала своего ребенка, и всеми силами пыталась сделать ее счастливой, но Рут все равно каждую ночь ускользала из дома. Уоттл лежала без сна, прислушиваясь к скрипу половиц, пока одним лунным вечером, с Джун в перевязке на груди, не решилась проследовать за матерью к реке. Она смотрела, как Рут опускала цветы на воду, постоянно бормоча что-то.

– Мама. – Уоттл шагнула на песчаный берег в серебристом свете звезд.

Глаза ее матери были светлы и наполнены сиянием.

– С кем ты говоришь, мама?

– С твоим отцом, родная, – просто ответила Рут, – Речным королем.

Пузырьки поднялись на поверхность реки, когда что-то утащило цветок под воду, но что это было, Уоттл не видела. Она повернулась и убежала, назад к мужу и теплой постели.

Рут умерла во сне, когда Джун было только три годика. Уоттл нашла ее утром, волосы Рут были мокрыми от речной воды, в них запутались листья эвкалипта и ванильные лилии.

Она завещала все Уоттл. От своей дочери Рут требовала лишь одного: убедиться, что Торнфилд никогда не попадет в руки человека недостойного. И этот завет хранился из поколения в поколение. И он же стал причиной гнева Клема Харта, так никогда и не простившего мать.

Будь внимательна, Джуни, – звенел в ее сознании голос матери, – это дары Рут. Благодаря им мы выжили.

Джун глубоко вздохнула, увидев в небе первый всполох дня. Пошатываясь, она поднялась с кушетки и заковыляла в спальню, на донышке бутылки плескались остатки виски.

* * *

В первый день зимних каникул Элис стояла у окна и глядела на белую как мел дорожку, бежавшую через кусты к реке. Они с Огги должны были встретиться там на следующий день, как только проснутся, чтобы отметить ее десятый день рождения. Огги был лучшим другом Элис за всю ее жизнь. Она рассудила, что такое заявление вполне справедливо, потому что Тоби был собакой, Кэнди была намного старше ее, Гарри тоже был собакой, а книга не была человеком.

Она оторвалась от окна и вернулась к домашней работе, разложенной на полу. Гарри завилял хвостом, когда она села рядом. На каникулы им дали задание: написать обзор на любимую книгу и объяснить, почему она была любимой. Хотя остальные дети стенали, Элис заерзала от радости, когда мистер Чандлер раздал бумаги с заданием. Она сразу знала, какую книгу выберет: истории о шелки, которые Салли для нее подобрала, книгу, которую Джун прислала ей в больницу еще до того, как они встретились.