Потерянная морозная девочка - [5]
Комната потемнела вокруг меня, и показалось, что время остановилось, как будто я застряла в каком-то другом мире, где все увеличилось. Я замечаю трещины плитки на полу, которые раньше не видела, карандашные отметки на стене, где мы отмечали рост на протяжении нескольких лет. Овсяные пузыри и брызги лавиной звуков грозятся оглушить меня, а мама просто стоит там, в нашей нормальной кухне в нормальном мире, водя ложкой, и продолжает говорить, но что если она обернется… если она обернется, что увидит? Она закричит? Я представила ложку, выпадающую у нее из рук, кипящую овсянку, ее расширяющиеся от шока и страха глаза. И нет пути назад. Ничего уже не будет, как прежде, если она увидит все это. Я снова оглядываю себя, надеясь, что только представляю это, захваченная наступлением зимы. Но, как я вижу, маленькие цветочные кристаллики начали расходиться по моим предплечьям.
Они прекрасные.
Они безумные.
Я хватаю одеяло со стула, набрасываю на себя и бегу в спальню, захлопываю дверь и прислоняюсь к ней, дыхание вырвалось горячим рывком.
Я медленно опускаю одеяло, глубоко дыша, со страхом осматриваю себя. Но моя кожа снова нормальная. Нормальная и холодная, покрытая мурашками. Я присела на кровать.
Что это было?
Было похоже на мороз. Это был мороз? Как это мог быть мороз на моей коже, вот прямо так? Конечно, такого не может быть. Неужели хоть кто-то в мировой истории мог заморозить себя? Никогда о таком не слышала. Это невозможно.
— Это будто что-то из одной из маминых историй, — говорю я сове на кроватном столбике. Это плохие мысли.
— Дура, — говорю я вслух.
Сова пристально смотрит на меня своими круглыми деревянными глаза и ни сколько не утешает.
— Сова? Ты идешь? — зовет мама.
— Да, — отзываюсь я, хватая свой самый плотный свитер.
— Я представила себе это, — сказала я сове. — Подобные вещи просто не могут произойти. Так ведь?
Сова мигнула тихим сухим щелчком.
Я вздрогнула, мое дыхание перехватило в горле, затем медленно, по коже побежали мурашки.
— Ты моргнула? — прошептала я.
Она не ответила. Естественно. Я пялилась на нее немного дольше, пока мои глаза не стали болеть, а голова не начала кружиться. Затем я позволила себе снова дышать. Она не шевелилась, ничего не делала. Это же деревянная сова, Боже мой! Мама снова позвала, и я возвратилась на кухню.
А если мама заметит, что что-то не так, то я потребую адекватных ответов об отце. Это отвлечет ее.
Покончив с овсянкой и отблагодарив маму, все еще погруженную в ее новую работу, я минут пять посидела в Google, в полглаза поглядывая на обычную неподвижную деревянную сову. Кажется, я прожила уже тысячу лет за это утро, а ведь день только начался. Замерзшая кожа, моргающие совы — что дальше?
«Человек, получивший замерзание кожи»: ничего, хотя есть об обморожении с некоторыми действительно грубоватыми фотографиями ног.
«Замороженный человек»: все о криогенной науке, замораживание людей для дальнейшего возвращения их к жизни.
«Мороз на коже»: некоторые странные косметические процедуры и что-то об уремическом замораживании, связанном с довольно плохим заболеванием почек. Далее я смотрела о заболеваниях почек, у меня этого нет: я была бы очень больна и были бы другие симптомы.
Я чувствую себя нормально.
И уже не морозит. Если что-то и было, то прошло. Что бы это ни было, потому что такие вещи с людьми не происходят.
К тому моменту, как я пришла в школу, у меня уже не было настроения заниматься чем-либо еще. Я просто старалась этим утром держать это в себе, с Мэллори, стреляющей беспокойными взглядами, и странным приковывающим меня соседством с Айвери. Я не понимала глаз от книг, пытаясь слушать внимательнее, чем когда-либо в прошлых классах, а затем в перерыве подсела за стол с Конором, избегая личных разговоров. Он слишком занят, пытаясь украсть чипсы у Мэллори и жалуясь на Айвери, которого, на счастье, нигде не было видно.
— Этот парень реальный урод, — сказал он, будто мы с Мэллори спрашивали. — Ни с кем не разговаривает, просто ходит сам по себе, весь странный и напряженный. Наверно, его перевели, потому что он сделал что-то ужасное.
— Например? — спросил кто-то.
— Не знаю, — ответил Конор, смахнув волосы с глаз. — Например, съел препарированную жабу или типа того.
Фу-у-у. Я переключилась и сконцентрировалась на попытке съесть свой сандвич с тунцом. Теперь на вкус он стал жалким и отвратительным.
— Сова! — наконец сказала Мэллори, догнав меня, когда мы шли на географию. — Что с тобой?
— Я в порядке, — ответила я с улыбкой.
— И все-таки нет. Что случилось? Ты спрашивала маму про отца? Она рассказала?
— Нет и нет.
Она загоняла меня, подталкивала к шкафчикам, пока люди набивались вокруг нас, ее маленькое лицо выражало решимость. Мэллори, она невысокая. На голову ниже меня, каштановые волосы аккуратно зачесаны назад. Ее одежда всегда опрятная, в отличие от моей.
— Мэллори!
— Я волнуюсь. Ты сама не своя.
Я чувствую замешательство от того, что возникает в ее глазах, когда она смотрит на меня. Ее беспокойство растет. Но это ведь не такая обычная проблема, как когда ты что-то говоришь своей подруге, а она затем говорит какую-то имеющую смысл вещь, и все решается. Это не припирания или споры с мамой. Что мне ей сказать? Что она может поделать?
Только представьте – вы возвращаетесь домой, а там вас встречает… тигр! И это даже не самое странное, ведь тигр облачён в костюм и ведёт беседу за чашечкой чая с вашей бабушкой. Однако Том даже не успел как следует удивиться, потому что его самая обыкновенная жизнь вмиг превратилась в невероятное приключение. Приключение, где его бабушка – могучий воин, а их семейное дело – защита древнего артефакта, способного погубить мир. Вот только Том вовсе не жаждет занять её место и бороться с волшебными злодеями и чудищами.
Есть несколько простых правил. Все знают о них, но соблюдают почему-то не всегда. Не ходи ночью на кладбище. А если уж пришел – не читай над могилой ведьмы старинное заклинание! Держись подальше от пустых, таинственных, странных домов. Не плыви на проклятый, затянутый туманами остров… Есть правила, очерчивающие границы реальности. Преступив через них, герои этой книги лицом к лицу встречаются с неизведанным. Сверхъестественным. И вступают в битву с отнюдь не добрыми силами. Кто выйдет победителем из этой схватки? В сборник вошли три повести Елены Арссньсвой, две из которых – «Воронья ведьма» и «Злая вода» – печатаются впервые.
Светлана Гершанова – автор нескольких сборников стихов, повестей, романов, книг для детей и юношества, песен и дисков. Родилась и выросла в Ростове-на-Дону. Живёт в Москве. Член Союза писателей.
Это самый настоящий путеводитель по литературным местам. Карты и подробные инструкции помогут книжному путешественнику составить маршрут и не попасть случайно в Лондон Оруэла, если тот собирался в Лондон Конана Дойла.
Для жителей Города обычное дело находить на улицах рыб и крабов, ведь море постепенно пожирает Город, с каждым приливом поднимаясь всё выше и выше. Но тем серым утром, когда прилив отступил, на крыше часовни обнаружился кит. Горожане всполошились. Как он туда заплыл? Как его будут снимать? Не дурное ли это предзнаменование? Элли, сирота и изобретательница, единственная рискнула подойти к мёртвому гиганту. И обнаружила внутри него… мальчика. Живого, с виду совершенно обычного мальчика, который, однако, повёл себя странно – не знал, что Город один-единственный, и твердил о своих братьях и сёстрах… Власти Города решили, что это уж точно дурное предзнаменование и приговорили незваного гостя к смерти.
Каждый житель Листвянки очень ждёт главного события зимы – праздника Белых Веток! Именно в этот день в город на деревьях приедет с выступлением труппа «Стрекоза». Вот только в Большом лесу настоящий снегопад, и, кажется, артисты пропали в дороге! Жители расстроены, ведь теперь праздник можно отменять… Но Клинкус и его друзья не сдаются: они обязательно разгадают тайну пропавших артистов!