Холодные руки. Темный туман. Крик. Кровотечение.
Я разместила три части головоломки, когда два санитара прокатили носилки мимо палаты медсестер и через главный вход.
— Еще один? — спросил охранник, держащий дверь открытой.
— Эта еще дышит, — сказал санитар в фиолетовом.
Эта? Но чем сильнее я пыталась вспомнить, тем размытее получилось изображение.
Я поместила еще две пазлинки, когда кто-то позвал меня по имени. Я подняла голову от моего паззла, чтобы увидеть другую медсестру — ее звали Джуди; я вспомнил это — которая стояла рядом с моим дядей. Который стоял рядом с моим чемоданом.
— Кейли? — Дядя Брендон обеспокоенно хмурился, глядя на меня. — Готова ехать домой?
Да. Это было ясно. Но мое освобождение пришло с горьким привкусом вины и печали. Случилось что-то ужасное. Что-то связанное с девушкой на моей постели. Но я не могла вспомнить что.
Я последовала за дядей Брендоном через главную дверь — ту, которая должна была гудеть — потом остановилась. Двое мужчин наклонились над носилками перед лифтом, на которых неподвижно лежала девушка с темными волосами. Один человек постоянно сжимал мешок, присоединенный к маске на лице. Пятно крови окрашивало ее в щеку. Ее глаза были закрыты, но в моей сломанной памяти они были ярко-зелеными.
— Ты ее знаешь? — спросил дядя Брендон. — Что с ней случилось?
Я вздрогнула, когда ответ всплыл в туманной голове. Может быть, когда-нибудь я буду знать, что это значит, но в тот момент я знал только то, что это правда.
— Она взяла слишком много.
