Потеря чести. Трагическая история - [12]

Колычев приготовил карты и положил их посредине стола.

– Ну, я сниму! – сказал нотариус и. снял карты.

Колычев приготовился.

– Делайте игру!

– Ну, для начала! – сказал нотариус и поставил сто рублей. Со всех сторон потянулись руки, и скоро стол покрылся ассигнациями.

– Триста в круг! – сказал, подходя, известный подрядчик и бросил на стол целую связку трехрублевых ассигнаций. Он собирал их в клубе, и его пачка с каждым днем вырастала. Он приписывал ей особые свойства и никогда не производил из нее платежей.

– Все сделано! – спокойно сказал Колычев и сдал карты.

Первая бита, вторая дана, третья бита. Куш из круга.

Колычев отложил карты и стал собирать деньги и производить расчет.

Патмосов приковался взглядом к лежащим картам и не сводил с них взгляда, но никто их не тронул.

Колычев сел, собрал деньги, взял в руки карты и опять сказал:

– Сделайте игру!

Опять зашелестели ассигнации. На этот раз счастье изменило Колычеву, и он отдал комплект. Лицо у него напряглось, губы сжались.

– Что, Михаил Андреевич, – засмеялся нотариус, сгребая свой выигрыш, – не все бить, приходится и расплачиваться!

– Карта не лошадь! К утру повезет! – сострил кто‑то.

Колычев расплатился, причем ему пришлось вынуть свои деньги, и, смешав карты, начал их готовить для новой талии.

Он тасовал сосредоточенно, молча.

Патмосов оглядел толпящихся игроков и невольно вздрогнул. За спиной Колычева стоял огромный Свищев и, злорадно усмехаясь, делал кому‑то знаки глазами. Патмосов осторожно покосился и увидел молодого офицера.

Колычев окончил тасовку и положил карты на стол для съемки.

Через стол протянулась рука Бадейникова.

Теперь по бокам Колычева оказались и Бадейников, и Калиновский.

Патмосов кивнул Пафнутьеву и снова сделал попытку приблизиться к Колычеву, но стоящие подле не дали ему места. Попытка Пафнутьева оказалась неудачной также.

– Сделайте игру! – сказал Колычев, беря в руки карты.

Деньги со звоном и шелестом посыпались на стол. – Игра сделана!

Колычев сдал и открыл три козыря. Комплект! Он отложил карты и стал собирать деньги. Патмосов опять приковался глазами к картам.

– Позвольте, – вдруг раздался задорный голос, – я из двадцати пяти рублей пятнадцать ставил, а вы все берете!

Патмосов невольно взглянул на говорившего господина. С щетинистыми рыжими усами, с наглым взглядом, он горячился с естественным жаром.

– Сделайте одолжение, получите сдачи десять рублей! – спокойно сказал Колычев и, собрав деньги, опустился на стул, взял карты и заявил: – Сделайте игру!

Снова деньги, снова сдал Колычев карты и снова открыл двух козырных тузов. Комплект!

– Невероятно!

– Черт возьми!

– Этак без сапог уйдешь! – раздались возгласы, а Колычев собрал деньги и снова сказал: – Сделайте игру.

Игроки разгорячились. Старая примета, что после двух взятых третья бита. И на стол посыпались удвоенные, утроенные ставки.

Колычев опять сдал карты и открыл на этот раз – четырех козырей!

– Невозможно! Что же это! Вот так съемка!

Колычев приподнялся собрать выигрыш, как вдруг раздался голос, покрывший общий шум и поразивший всех, как выстрел.

– Господа! – резко прокричал кто‑то.

Патмосов быстро оглянулся и увидел молодого офицера. Он был красен, и глаза его горели негодованием.

– Господа, я требую, чтобы были сосчитаны и проверены карты!

– Что – о? – выпрямился Колычев, бледнея. – Что вы хотите этим сказать?

– Ничего – с! Просто требую проверки, после нее я готов дать объяснения!

– Проверить! Старшину! Это невероятно! – вдруг со всех сторон послышались озлобленные голоса.

– Что за подлость! – закричал, наливаясь кровью, нотариус. – Какая проверка?

– Мерзавцы! – проговорил подрядчик с презрением, но кругом с неистовством кричали: «Проверить!» – и чьи‑то руки быстро высовывались из толпы и хватали со стола не взятые Колычевым ставки.

Колычев стал бледнее бумаги. На губах его выдавилась презрительная улыбка, и глаза метали огонь. Позади его Свищев кричал:

– Старшину сюда!

Патмосов побледнел и почувствовал, как липкий, холодный пот выступил на его теле.

Он все понял! В тот момент, когда рыжий усач поднял спор из‑за сдачи, карты были обменяны.

Колычев погиб, и он, старая лиса, допустил эту погибель!

Если бы не толпа, сдавившая его со всех сторон, он бы упал.

– Позвольте, господа! – протискиваясь в толпе, произнес дежурный старшина. – В чем дело?

Колычев разжал губы.

– Вот господин поручик требует проверки всех карт, – сказал он.

– На каком основании? – строго спросил старшина.

– Да – с? Как он смеет? – воскликнул горячий нотариус.

– И смею! – запальчиво произнес офицер. – Считаю невероятным такое счастье и прошу проверки. Я отвечаю!

– И ответите! – глухо произнес Колычев.

– Во всякое время! – поклонился ему офицер. – Если…

– Вы извините, Михаил Андреевич? – сказал старшина и собрал карты.

– Пожалуйста! – ответил Колычев, продолжая стоять. Только теперь он оперся на стол руками.

– Вы помогите, Петр Степанович! – обратился старшина к нотариусу и, заняв место, начал быстро считать карты.

Во всем зале наступила гробовая тишина. Все давно бросили играть и окружили большой стол тесной толпой.

Патмосов слышал в тишине биение своего сердца и не спускал взгляда с Колычева.