Потери - [15]
– В принципе, версия вполне состоятельная.
– Состоятельная, но не состоявшаяся: не обнаружили в вещах Кашубской ничего крамольного…
Ладно, хорош. У меня тут и других дел, помимо отработки московских капризов, по горло. Марш отдыхать! Пока я не передумал.
– Всего доброго, Валентин Сергеевич.
– Володя! – уже в дверях окликнул Иващенко. – А вот ежели без отчетов и провокаций? Как персонально тебе за эти две с огузком недели Гиль показался? Если не хочешь, можешь не отвечать.
– Врать не буду. Нравится мне этот старик. Ой! Извините!
– Вот то-то и оно, что нДравится. Матка, понимаешь, боска…
Неожиданно сделавшись обладателем полноценного отгула, Кудрявцев выкатился из центрального подъезда Большого дома[14], однако повернул свои стопы вовсе не в направлении Выборгской стороны, где снимал комнатку в коммуналке на Лесном проспекте.
А двинулся он в сторону строго противоположную – через тихую и славную улочку Пестеля да через речку Фонтаночку, держа ориентиром Михайловский сад. Конечной же целью неспешной прогулки залегендированного сотрудника госбезопасности являлся Русский музей. Вернее, его штатная единица – искусствовед Елена Алексеева (в девичестве – Кашубская). Важный момент! Кудрявцев направлялся в храм искусств, движимый отнюдь не служебными, а исключительно личными интересами. А все потому, что накануне оказался буквально очарован этой женщиной.
Елену нельзя было назвать в строгом смысле слова красавицей. Однако выразительные голубые глаза, густые, совершенно пепельные волосы, не потерявший стройности, несмотря на две беременности, стан – все это, в соединении с привлекательной улыбкой и образцово-славянским типом лица, делало эту женщину словно бы… нездешней. То бишь совершенно не соответствующей типичному образу советской женщины с киноэкрана или с агитплаката. С ходу считывались и угадывались в ней: и мощная энергия характера, и потаенная (до поры?) чувственность, и утонченность аристократической породы предков – польских шляхтичей. Такого рода женщин на жизненном пути Кудрявцева не встречалось ни разу. Неудивительно, что он запал на Елену сразу и вдруг, хотя весь вечер и пытался старательно скрывать свое эмоциональное потрясение.
Казалось бы, для разведчика такая задачка из разряда начальной школы. Но…
То ли временно подрастерял Володя свое мастерство, то ли женская интуиция в данном случае проходила по разряду высшей математики. Так или иначе, но каких-то пару часов назад, когда Кудрявцев еще только подходил к Большому дому, в служебной подсобке Русского музея состоялся весьма эмоциональный женский диалог. В коем имя Кудрявцева всплывало не единожды и совсем не всуе.
– …Да я тебе верно говорю: он весь вечер с тебя глаз не сводил. Причем ТА-АК смотрел!..
– Как?
– Сама знаешь как. Чай, не девочка. О! Вот, кстати, и чаек подоспел…
Непосредственные участницы сего диалога дружили давно, еще со времени поступления на курсы при РИИИ[15], хотя все эти годы редко сходились во взглядах даже по такому ничтожному вопросу, как оформление стенгазеты. Спорили они вечно, но, как ни странно, это обстоятельство их не ссорило. И, что еще более странно, напротив, словно бы еще сильнее сближало.
В отличие от довольно рано вышедшей замуж тихони и домоседки Елены, Самарина двигалась по жизни легко и стремительно, руководствуясь принципом «женщина захочет – мертвый захохочет». Сменив за несколько лет несколько мужей, лишь к двадцати восьми годам Людмила слегка остепенилась, некстати залетев от тогда еще бригадира фабричных складских грузчиков Самарина, с коим сошлась на почве взаимного интереса к новинкам текстильной промышленности. Остепенилась, но все же не настолько, чтобы перестать заводить, пускай и не с прежней частотой, легкомысленные знакомства и интрижки. Самарина ощущала свое предназначение в том, чтобы в первую очередь быть Женщиной. И только потом, в порядке убывания, – матерью, женой, искусствоведом и советским гражданином. К слову, те же приоритеты у Елены были отранжированы в совершенно ином порядке.
В общем, эти двое являли собой классическое схождение «воды и пламени» – только в нечасто встречающемся женском варианте. При всем при том Людмила была единственной настоящей подругой Елены, и только она единственная знала обо всех ее проблемах и переживаниях.
Забавно, но даже дочери у подруг родились в один год, с разницей всего в пару месяцев и с разницей в именах всего в паре букв (Оля и Лёля). Первенцу Алексеевой, Юрке, тетя Люся приходилось крестной. Досадно только, что совершить схожее крестное алаверды в отношении маленькой Лёлечки строго-настрого запретил Самарин. Болезненно радеющий за чистоту партийной анкеты и фабричной карьеры.
– …Да ну тебя, Люська. Глупости говоришь.
– А оно, которое «это самое», как раз с глупостей и начинается. У замужних-то баб, – со знанием дела заявила Самарина, разливая чай по стаканам. – С умного-то с нами другое приключается. Втрескался в тебя Володя. Вот как пить дать! И, в общем-то, я его понимаю.
– Чего ты понимаешь?
– Кабы уродилась мужиком, я бы в тебя, Ленка, тоже влюбилась. В такую разумницу и раскрасавицу.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист» повествует о судьбе Андрея Обнорского, переводчика, прослужившего с перерывами в Южном Йемене и Ливии с 1985 по 1991 годы. Возвратясь на Родину, Обнорский стал работать в молодежной газете Санкт-Петербурга, вести криминальную хронику. Именно ему передал досье на Антибиотика погибший Сергей Челищев. Образ Обнорского — автобиографичен.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат» — первая книга этого цикла. Все персонажи — вымышлены, но атмосфера и настроение тех лет переданы достаточно точно. Описаны реальные комбинации и способы «делания» денег в тот период.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат-2» продолжает рассказ о судьбах Сергея Челищева и Олега Званцева с того самого момента, на котором закончился роман «Адвокат».
«Бандитский Петербург-98» – это цикл очерков, посвященных природе российского бандитизма в его становлении и развитии, написанных живо и увлекательно, включающих как экскурсы в историю, так и интервью с современными «криминальными персонажами». А. Константинов демонстрирует глубокое знание материала, но движет им не просто холодный интерес исследователя. Автор озабочен создавшейся в нашем обществе ненормальной ситуацией и пытается вместе с читателем найти способы выхода из нее.В отличие от обычной преступности, противодействующей государственным институтам общества, организованная преступность, наступая на общество, использует эти институты в своих целях.Аулов Н.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист-2» продолжает рассказ о судьбе Андрея Обнорского. Обнорский, журналист криминального отдела Санкт-Петербургской молодежной газеты, впутывается в историю с кражей картины «Эгина» из одной частной коллекции. Исследуя обстоятельства дела, Обнорский сталкивается с вором в законе Антибиотиком, о котором до сих пор был только наслышан.
Мог ли в самом страшном сне представить себе журналист Андрей Обнорский-Серегин, что на пути всемогущего криминального авторитета, Антибиотика, встанет загадочная и очаровательная израильтянка Рахиль Даллет, обладательница странного медальона, с каждой изполовинок которой на него будут глядеть из прошлого знакомые лица. Что для него самого женщина эта станет больше, чем жизнь, а ее прошлая страшная жизнь войдет в его мозг как нож, и, как призыв к… войне.
Семейную пару непременно ожидала бедность, если бы мужу не пришла в голову мысль застраховать жизнь супруги на внушительную сумму.
Двое вооруженных громил обманом проникли в дом, намереваясь ограбить коллекционера-нумизмата и его жену — милую, глупую, говорливую леди.
В третий том Сочинений всемирно известных мастеров психологического детектива, французских соавторов П. Буало и Т. Нарсежака, писавших под двойной фамилией Буало-Нарсежак, включены три романа, в том числе их первое совместное произведение, принесшее им всемирную известность: «Та, которой не стало» (другое название — «Дьявольщина»).
В первый том Сочинений всемирно изустных мастеров психологического детектива в жанре «саспенс», французских соавторов Пьера Буало и Тома Нарсежака, писавших под двойной фамилией Буало-Нарсежак, включен роман «Ворожба», две повести и рассказ, а также — в качестве предисловия — взаимное представление соавторов.
— Я хочу убить тебя, — с улыбкой проговорил человек. — Это все, что тебе нужно знать.
Дети бесследно исчезают, и гибнут от рук серийного убийцы, по кличке «Сумеречный портной». Он обожает облачать жертв в платья собственноручной вышивки. И питает любовь к красным нитям, которыми оплетает своих жертв. Никто не в силах остановить его. «Портной» кажется неуловимым. Беспросветный ужас захлестывает столицу и окрестности. Четыре года спустя, за убийства «Портного» пред судом предстаёт один из богатейших банкиров страны. Он попался на не удачном покушении на убийство своей молодой любовницы. Но, настоящий ли убийца предстал перед судом? Что произошло с раненой той ночью девушкой? Кто пытается помешать родным банкира освободить его? Ответы на эти вопросы спутаны и переплетены КРАСНЫМИ НИТЯМИ…
Отдел собственной безопасности, сокращенно ОСБ, — одно из самых закрытых подразделений МВД и одно из самых непопулярных в системе. Ведь его сотрудники охотятся за оборотнями в погонах. Эта охота непредсказуема и может быть смертельно опасной. А если между охотником и оборотнем возникают неформальные отношения, вообще выходит из-под контроля.Сотрудница ОСБ Ольга Горина получает информацию, что оперативник территориального отдела полиции Кирилл Копейкин причастен к убийствам крупных наркодилеров. Начав разработку, она ближе знакомится с Копейкиным и затевает неожиданную игру, не догадываясь, что сама уже является частью еще большей игры.
«Решальщики» вынуждены работать на легализовавшегося криминального авторитета. И решать вопросы им приходится как с представителями уголовного мира, так и с хозяевами крупного бизнеса.Впрочем, жизнь показывает, что вторые не столь далеко ушли от первых.
Мелкий чиновник из Москвы и следователь Следственного комитета по Калининграду не являются образцами честности. Первый проворачивает аферы в судебных коридорах, второй не прочь подработать контрабандой бриллиантов. По воле судьбы им приходится поменяться местами, и жизнь не только их, но и целого города становится с ног на голову.
Всем, кто смотрел легендарный телесериал «Бандитский Петербург», небезынтересно будет узнать, что один из ключевых персонажей фильма – старый вор по прозвищу Юрка Барон, блестяще сыгранный Кириллом Лавровым, – в молодости прошел через невероятнейшие жизненные испытания, которые в итоге и предопределили его трагический конец. А начиналось все еще в довоенном Ленинграде, когда подросток Юра был пионером, мальчиком из интеллигентной семьи. И его судьба могла сложиться совсем по-другому, кабы не крестный его матери, некогда персональный шофер самого Ленина, имевший неосторожность написать исключительно крамольную по тем временам рукопись… Итак: 1962 год.