Потемкин - [172]

Она соглашалась, что «на словах говорить и писать, конечно, разнится», но находила его приезд несвоевременным.^[936] Такую реакцию Екатерины часто объясняли немилостью к Потемкину и опасением, что, вернувшись в столицу, он будет стараться сместить Зубова. Напряжение между ними действительно возникло, но по другому поводу. Екатерина, вопреки настояниям светлейшего, упрямо не желала смягчать отношения с прусским королем. Потемкина же волновало то, что его враги в столице интригуют против него, раздувая слухи о его претензиях на польский трон.

Екатерина продолжала делать Потемкину подарки и снова выкупила Таврический дворец за 460 тысяч рублей, чтобы заплатить его долги. Но он с изумлением обнаружил, что алмазы на присланной ему Андреевской звезде — поддельные.^[937] Она попросила его подождать несколько недель, чтобы не упустить возможность подписать мир с турками — после измаильского потрясения можно было ожидать, что султан наконец на это пойдет.

Приехать в Петербург Потемкину помогли Англия и Пруссия, создавшие так называемый Очаковский кризис.

Еще до падения Измаила Англия и Пруссия рассчитывали свести на нет территориальные приобретения России. Антироссийскую коалицию возглавляла Пруссия и только непоследовательность и нерешительность Фридриха Вильгельма не позволила союзникам нанести России серьезного вреда. Теперь Англия, освободившись от недавнего кризиса в отношениях с Испанией, взяла дело противостояния России в свои руки, преследуя и коммерческие, и политические цели.

Отношения Англии с Россией испортились со времени екатерининского «вооруженного нейтралитета» и после прекращения торгового трактата в 1786 году (в следующем году Россия подписала торговое соглашение с Францией). Не желая зависеть от русских морских поставок, Англия стремилась к расширению коммерческих связей с Польшей. Опасались в Лондоне и роста российского влияния на Юго-Восточную Европу, особенно после взятия Измаила, когда ближайшей перспективой стал победный мир русских с турками. Премьер-министр Уильям Питт предложил создать «федеративную систему» — заключить союз с Польшей и Пруссией, а также несколькими другими государствами, чтобы принудить Петербург отказаться от территорий, завоеванных в ходе второй русско-турецкой войны. Если Россия отказалась бы вернуть Османам Очаков и другие приобретения, британский королевский флот должен был атаковать ее на море, а Пруссия на суше.^[938]

В условиях, когда Англия снаряжала экспедицию на Балтику, чтобы бомбардировать Петербург, оставалось немного шансов, что султан Селим подпишет мир с Россией. Он только что казнил великого визиря, назначил на этот пост воинственного Юсуф-пашу и собрал новую армию. Англичане и пруссаки подготовили ультиматум, армии и боевые корабли.

Теперь Потемкин срочно потребовался в Петербурге.

10 февраля 1791 года он выехал из Ясс. Отправляясь в столицу, он, по некоторым рассказам, говорил, что «нездоров и едет в столицу зубы дергать», то есть бороться с фаворитом государыни Платоном Зубовым, но думается, в разгар Очаковского кризиса у него имелись более серьезные заботы. В Петербурге на этот раз его ждали с особым трепетом. «Все министры в панике, — доносил шведский посланник граф Стединг Густаву III. — Все в волнении перед появлением этого сверхъестественного человека. Никто не осмеливается принимать решений до его приезда».^[939]

— Ваше величество, — спросил Стединг на одном из приемов императрицу, — надо ли верить слуху, что князь Потемкин привезет с собой мир?

— Это возможно, — отвечала Екатерина, и добавила, что светлейший — большой оригинал и она позволяет ему делать все, что он хочет. — Он любит делать мне сюрпризы, — заключила императрица.

Навстречу светлейшему отправили дворцовую карету, по ночам дороги освещали факелами в течение недели. Граф Брюс во главе делегации ждал его на одной из станций на Московском тракте, не осмеливаясь даже раздеться на ночь. Чтобы заранее обсудить с Потемкиным политические дела, встречать его выехал и Безбородко.^[940]

Тем временем как Фридрих Вильгельм собрал в Восточной Пруссии 88-тысячное войско, а лорд Хоуд снарядил в Спитхеде 36 линейных и 29 вспомогательных судов, князь Таврический вез в Петербург новую любовницу и готовился дать самый необычайный в истории России бал.

Часть восьмая: ПОСЛЕДНИЙ ГОД (1791)

31. ОЧАКОВСКИЙ КРИЗИС

Во-первых, старайся испытать, не трус ли ты;

если нет, то укрепляй врожденную смелость

частым обхождением с неприятелем.

Наставление Потемкина его племяннику Н.Н. Раевскому

Когда 28 февраля 1791 года Потемкин въехал в Петербург по дороге, освещенной сотнями факелов, императрица сама поспешила ему навстречу. Она снова подарила ему Таврический дворец, который за два месяца до этого выкупила в казну.

«Хотя все давно ждали этого события, хотя я очень много слышал о власти и влиянии этого человека, но то возбуждение, которое охватило общество, та торжественность, с какой его встречают, потрясли меня, — писал шведский дипломат Ян-Якоб Йеннингс. — С тех пор, как он приехал, нет иной темы для разговоров. Что делает князь, что будет делать? Где обедал, где обедает, где будет обедать? Аристократы, купцы, писатели — все столпились у его дверей и заполонили его приемные».