Потанцуй со мной! - [3]

— Да ладно тебе ворчать, ты посмотри, какие тут дома! Вон тот и вот этот!

— Да что я их, не знаю, что ли? Уважаемые пассажиры, обратите внимание, перед вами — здание Ярославского вокзала, русский модерн, архитектор Федор Шехтель.

— Всегда-то ты все знаешь! Жаль, никакого толку от твоих знаний нет, только характер портится.

— Ладно, хватит о моем характере! Ты лучше штанину не забудь одернуть, би-герл! Тут с такими примочками не ходят!

Две девочки стояли у вагонного окна, вглядываясь в медленно приближающееся здание Ярославского вокзала. Трудно было себе представить более странную пару. Одна, высокая и полная, казалась могучей великаншей, чьим габаритам и мощи позавидовал бы и древнеримский гладиатор: под легкой рубашкой угадывались крепкие мускулы, черные облегающие джинсы подчеркивали силу и упругость накачанных ног. Чтобы заглянуть в окно, ей приходилось чуть-чуть наклоняться, и встречный ветер отбрасывал ее длинные вьющиеся темно-каштановые волосы в лицо стоящей рядом второй девочки. Та была маленькой, щуплой — из тех, которые так никогда и не взрослеют — в тринадцать им дают девять, в девятнадцать — двенадцать.

Казалось, девчонок лепили из одного куска, и, так как на первую пошло слишком много всего, второй достались лишь крохи, и поэтому пришлось экономить во всем, даже в цвете, и в результате у нее ноги и руки вышли слишком худыми и маленькими, волосы — тонкими, светлыми и разлетающимися. Однако прозрачные серые глаза смотрели живо и уверенно, а в линии плотно сжатых губ чувствовалась такая решительность и твердость, что хороший физиономист сразу бы понял, кто из этих двоих привык командовать, а кто — подчиняться. Так оно и было — слабость сложения компенсировалась силой воли, ума и характера.

Разные внешне, они отличались и в одежде: вторая выглядела элегантной, аккуратной, стильной — обтягивающие джинсы-стрейч хорошо гармонировали с приталенной голубой блузкой, туфли были одного тона с сумкой.

Первая же являла собой типичный образец стиля «унисекс»: широкие, потертые «трубы», поношенные кроссовки, футболка не первой свежести, рваная на локтях джинсовая куртка. Перед поездкой этой девчонке пришлось выдержать настоящий баттл с родными — она доказывала, что одета в полном соответствии с «олд стайл», принятым в тусовке брейкеров, а Москва — не театр, куда нужно наряжаться как-то по-особенному. И в чемодан она, кроме прочего, положила несколько рулонов эластичного бинта, специальную шапочку, полный комплект защиты и аптечку — обязательные атрибуты брейкера.

Но внимательный наблюдатель все-таки увидел бы сквозь все различия девочек их какое-то невероятное сходство, заставляющее предположить, что такие разные попутчицы на самом деле — очень близкие родственницы, возможно, даже родные сестры. На самом же деле они были не просто сестрами, а двойняшками. Вернее, не двойняшками, а тройняшками, но третьей сестры сейчас с ними не было.

Поезд, замедляя ход, вкатился в здание вокзала и вскоре, лязгая буферами и вздрагивая, окончательно остановился. Пассажиры и встречающие, радостно приветствуя друг друга через открытые окна, потянули к дверям сумки и чемоданы.

Вскоре вагон опустел, лишь только две девочки все еще стояли у окна, выискивая глазами того, кто мог бы их встречать.

— Кстати, ты заметила, тут у всех по две штанины подвернуто. А ты уверяла меня, что здесь так не ходят! — упрекнула первая.

— Да ладно тебе! Нашла о чем беспокоиться. У нас, похоже, посерьезнее проблемы назревают. Ты хоть знаешь, как она выглядит, эта тетя Люда? — с сомнением покачала головой вторая.

— На фотографиях вроде видала, — пробасила первая.

— На каких фотографиях-то? Двадцатилетней давности?

— Ну, да! Других-то у матери нету!

— Ну и дела! Приехали непонятно куда, неясно к кому, неизвестно зачем, — усмехнулась первая.

— Ой, да ты-то молчала бы! Это ж тебя угораздило все олимпиады выиграть, и это тебя пригласили сюда, в Москву, а, значит, это из-за тебя нам придется теперь проторчать здесь столько времени. Не поймешь где, не поймешь с кем, но прекрасно известно зачем! Нашей умнице в Плесе стало скучно!

За препирательством девочки пытались скрыть охватившее их беспокойство и растерянность.

Толпа схлынула, какой-то парень в волочащихся по земле трубах и перевернутой задом наперед кепке нетерпеливо мерил шагами перрон, кидая недовольные взгляды на окна вагонов.

— Не похож на тетю Люду, — удрученно вздохнула первая — большая, внимательно разглядывая парня.

— Да уж! Вряд ли за прошедшие двадцать лет она так изменилась! — усмехнулась вторая — маленькая.

— И что же нам теперь делать? — вздохнула большая.

— Не задавать глупых вопросов! — отрезала маленькая. — Бери вещи, и сваливаем отсюда.

Они вышли из вагона, и под злым взглядом одинокого парня поволокли багаж к зданию вокзала.

— Хоть бы помочь догадался, лопух, — пыхтела большая. Она тащила вещи за двоих, но груз был слишком велик даже для нее.

Словно услышав ее упрек, парень свистнул вслед удаляющимся сестрам:

— Эй, кошелки! Притормозите, разговор есть!

— Не останавливайся! — прошипела маленькая. — Ты что, не знаешь, тут нельзя разговаривать с посторонними! Это опасно! Мегаполис кишит маньяками, психами и наркоманами.