Потаенная любовь Шукшина - [53]

- Джорджоне,- обратился неожиданно Шукшин к Буркову, и все на площадке грохнули от смеха,- твой выход!

Оказалось, в руки Василия Макаровича попал журнал "Огонек", ходивший по киногруппе, где была помещена репродукция итальянского живописца Джорджоне "Спящая Венера", о которой Бурков сказал просто и, как всегда, откровенно:

- Голая баба Джорджоне!

Имя Джорджоне к Буркову прилепилось и очень шло к веселому, общительному, несколько хулиганистому его облику и поведению.

Однажды Шукшин спросил у Георгия:

- А ты знал, что будешь знаменитым?

- Нет.

- А я знал,- сказал Василий Макарович.

Да, известно, что талант - поручение богов, которого нельзя не выполнить на земле, поэтому, видимо, Шукшин знал и спешил.

Кто работал из артистов с Шукшиным, навсегда становились ему друзьями, потому что Василий Макарович в каждом из них видел прежде всего человека, не подавляя индивидуальность режиссерским узурпаторством.

На преступный путь Егора Прокудина толкнули суровые жизненные обстоятельства, обозначенные предельно скупо в монологе Губошлепа в исполнении Джорджоне - Буркова:

- Я вспоминаю один весенний вечер. В воздухе было немножко сыро, на вокзале - сотни людей. От чемоданов рябит в глазах. Все люди взволнованы все хотят уехать. И среди этих взволнованных, нервных сидел один. Сидел он на своем деревенском сундуке и думал горькую думу. К нему подошел изящный молодой человек и спросил: "Что пригорюнился, добрый молодец?" - "Да вот, горе у меня! Один на земле остался, не знаю куда деваться".

Вторичное напоминание о прошлом Егора Прокудина вылетает из уст матери, и тоже, как бы случайно, ненароком: "в голод разошлись по миру". Имеются в виду дети.

И невольно память возвращает нас к детству самого Шукшина, его поколению, у которого рвались привычные связи, превращая людей в перекати-поле или уголовников, но автор на этот предмет имел свою точку зрения, подкрепленную жизненными критериями:

"Ну, какого плана уголовник? Не из любви к делу, а по какому-то, так сказать, стечению обстоятельств житейских. Положим, сорок седьмые годы, послевоенные годы. Большие семьи. Люди расходились из деревень, попадали на большие дороги. И на больших дорогах ожидало все этих людей, особенно молодых, несмышленых, незрелые души.

В данном случае получилось так, что приобщили его к воровскому делу. А человек хороший был. Душа у него была добрая.

"А уж не сидел ли Шукшин?.."

Теперь остановимся на прозвище Прокудина - Горе. Я как-то не придавала значения этому ярлыку: ну, Горе и Горе! Но, изучая материалы по Грибоедову, однажды споткнулась о слова "Горе от ума". Как просверк молнии возникло: да ведь не случайно Шукшин дал своему герою имя Горе.

Народное творчество всегда отличалось подлинной художественностью: в нем были и метафоры, и гиперболы, и символы, и поэзия, и музыка, и образы. Не случайно все великие люди искусства шли от истоков народного творчества, искали там себе опору в духовных исканиях.

В эзоповском языке Шукшина зашифрована грибоедовская ирония - горе от ума, перенесенное в народную стихию. Егор, как и Чацкий, не вписывается в уголовную среду и противоречив в обыкновенных условиях крестьянского быта. В лагерной системе управления государством и Чацкий - Егор Прокудин приобретает другие характерные черты. Но народная этика всегда была требовательна, касаясь нравственного усовершенствования человеческого бытия. Вот Шукшин и оставляет только одно слово "горе". Горе тому, кто предпочтет уму преступное существование.

Невольно вспомнилось, что народный эпос не увековечил имен Святослава - "охабившего" родную землю, ни Ярослава ("Мудрого"), окружившего себя варягами. Это говорит об особом, повторяю, народном нравственном чутье. Но зато в каждой былине присутствует "ласковый князь стольно-киевский Володимир Красное Солнышко", в образе которого сплавилось в одно целое Владимир I ("Святой"), боровшийся с печенегами, ограждавший Русь поясом крепостей, и Владимир Мономах, также дававший отпор кочевникам, но помимо этого и составивший юридическое право, значительно облегчившее положение низов.

Народ правильно понял Шукшина - это подтверждает повальное посещение кинозалов, где прокатывался фильм "Калина красная",- безоговорочно приняв правду об Егоре Прокудине, по прозвищу Горе. Горе, которое живет в душе народа, образе его мыслей, поступках, не лишенных смысла. "Калина красная, калина вызрела". Вызрела в такое, чему и названия-то нет, а одна боль. Боль художника за несовершенство мира.

О "Калине красной" Алексей Ванин, сыгравший роль брата Любы Байкаловой, вспоминал так:

- Меня на встречах со зрителем не раз спрашивали о фильме, просили рассказать о том, как шли съемки. Задавали порой даже совершенно невероятные вопросы, например: "А уж не сидел ли Шукшин и в самом деле?"

Впрочем, этот вопрос и я много раз слышала на встречах и в частных беседах. Парадокс, но неоднократно меня даже убеждали - сидел, сидел! В этом проявлялось и преклонение перед талантом В. М. Шукшина: настолько точно и органично проник он в душу своего героя Егора Прокудина, сумел воедино сплавить человеческое и актерское бытие, что поверил зритель в правду изображаемого и сделал свои, пусть и парадоксальные, выводы.