Посвященный - [41]

Разбудил его звук трубы – в палатку заскочил шустрый малый Афонька Точило, назначенный вчера его денщиком. Он притащил начищенные до блеска сапоги, поставил их у раскладной кровати и доложил

– Завтрак готов, ваше благородие.

Позавтракав вместе со Снежком и намечая дальнейший план действий, был прерван в своих задумках денщиком Афонькой

– Ваше благородие, вас ждут на вещевом и оружейном складах, а потом надо коня выбрать, есть там один трехлетка – огонь, а не лошадка, ну сами увидите.

– Афонька, а чего за меня на складе не получил?

– Не положено – отчеканил денщик, стоя над душой.

– Ничего не поделаешь, пойдем. Снежок, отоваримся. Начали с оружейного склада – пистолет "ПМ", к нему пять обойм, патроны, – 150 штук калибра 9 мм, кобура – 1 шт., ремень поясной – 1 шт., портупея офицерская – 1 шт., сабля офицерская в ножнах, оправленых серебром – 1 шт., разгрузка – 1 шт., каска стальная – 1 шт., сапоги хромовые 42 размера – 1 пара, сапоги полевые, укороченные 42 размера – 1 пара, берцы 42 размера – 1 шт., плащ-палатка – 1 шт. и т.д.

Всю эту груду имущества денщик аккуратно укладывал в несколько объемистых чемоданов, с недавних пор появившихся в обиходе. Алеша, вдобавок ко всему, потребовал у каптенармуса карабин – рефлекторно проверив его на гнутие ствола. С обоих складов они получили столько барахла, что Афоньке пришлось две ходки.

После подгонки портупеи и, повесив второй пистолет на пояс, Алеша отправился к ротному фершалу, местоположение которого легко угадывалось по большой палатке с белым кругом, внутри которого отчетливо виден красный крест. Фершал, Зиновий Пожич, из поляков, оказался молодым мужичком с густыми пшеничными бровями. Он оказался выучеником самого Фоки Жука – личности легендарной и весьма популярной в армейских кругах.

Алеша, представившись, поинтересовался наличием инструмента и прочего инвентаря для проведения операции по удалению аппендицита и двух гвардейцев. Зиновий заверил офицера и продемострировал все, что у него есть, привоскупив бутыль со спиртом.

– Рефтификат-с, ваше благородие – кадык его непроизвольно дернулся, и Зиновий слегка запунцовел.

– Приготовьте все, что положено к 16.00, господин военфельдшар, будем делать операцию.

– Опиум есть?

– Есть, есть – зачастил Зиновий.

– Это хорошо и аккуратней с ректификатом, ну вы меня поняли.

– Так точно, ваше благородие – фершал встал по стойке смирно и откозырял. Выйдя из лазарета, Алеша бросил денщику

– Теперь веди к лошадкам.

Коняшку он выбрал мгновенно – тут, как говориться, любовь обоюдная и с первого взгляда. Конь – трехлетка вороной масти и с белой звездочкой во лбу не мог не понравиться. Маленькая голова с прижатыми ушами выдавала породу, стройные сухие ноги, мощный круп и длинная лебединая шея – завораживала взгляд. Жеребец двигался с непередаваемой грацией, легко, едва касаясь копытами травы. Таких красавцев Алеша еще не встречал – он удивленно уставился на денщика.

– А я что говорил, таких коней днем с огнем не сыщешь, одно плохо, никого не подпускает, кусается.

Алеша хмыкнул и пошел к жеребцу в загон. Афонька потом божился и клялся, что его командир и жеребец разговаривали, а в конце вообще обнялись и поцеловались. Гвардейцы подняли денщика на смех, покрутив пальцем у виска. И были не правы.

Афонька рассказал истинную правду. Одоевский, взглянув в глаза лошади, тут же перешел на ментальную связь, и, удивительное дело, жеребец его понял. Алеша минут пятнадцать держал его за шею и что-то нашептывал на ухо, затем приказал подать упряжь и седло. Жеребец, которого он назвал Орликом, спокойно стоял и позволил себя взнуздать. Вокруг загона столпились несколько гвардейцев, разинувших рты – все знали злой и неуживчивый характер трехлетки.

– Афоня, открывай загон – крикнул Алеша. Орлик пулей вылетел вон из лагеря. Проскакав наметом километров десять, Алеша вернулся назад неспешной рысью. Бойцы встретили его криками "Ура". Взяв у Афоньки приготовленный подсоленный сухарь, дал Орлику. Жеребец, положив голову лейтенанту на плечо, с удовольствием хрумкал угощение.

Почистив щеткой жеребца, приказал поставить его на конюшню. Алеша, посмотрев лошадок роты, остался доволен – они выглядели сытыми и ухоженными. Подошло время обеда, трапезничал со своим заместителем Сергеем Березой. Денщики подали на стол щи из свежей капусты со шкварками, на второе – кулеш с хорошим куском мяса, на третье – кисель из каких-то ягод. Хлеба по два больших ломтя.

– Сергей, у вас всегда так сытно кормят?

– А тож, повар у нас знатный, всё сманить хотят, а он, молодец, не поддается.

– Да, готовит знатно, объявить ему благодарность от меня.

– Я через полчаса к пулеметчикам схожу, а ты, Сергей, займись полигоном – завтра устроим стрельбы, заодно подготовь полосу препятствий.

– Круто берешь, командир.

– А ты как хотел, я должен знать, что могут воины, и если где какая слабина, подтянуть их до приемлемого уровня.

В минометно-пулеметной роте Алеша пробыл недолго. Проверив матчасть, остался доволен результатом.

Без десяти четыре он был в лазарете. Два гвардейца уже переминались у входа. – Они пробовали вякать, дескать, не ко времени им операция, но Алеша их резко осадил.