Поступь титана - [14]

— А если подпишу?

— Тогда я оставлю тебя в покое.

— Почему я должен тебе верить?

— Разве я не внушаю доверия?

— Нет.

— Тогда я снова буду готовить тебя к операции.

— Подожди. Если я подпишу, то ты убьёшь меня?

— Нет. Я оставлю тебя в покое. Ты ещё нужен, вдруг ктото решит оспорить твою подпись в суде.

— Хорошо. Неси свои бумаги.

Он быстро принёс свои бумаги. После этого он вложил в мою правую руку ручку и освободил её. После этого я попытался ударить его этой ручкой. Он ловко её схватил и привязал обратно.

— Какие же вы все предсказуемые.

— Я не буду ничего подписывать!

— Будешь! Но прежде чем я продолжу с тобой, мне необходимо чтото тебе объяснить. А чёрт! — после последних слов он вскочил со стула и кудато убежал. Через минуту он вернулся и уселся на стул, как ни в чём не бывало.

— На чём мы закончили? Ах да! Я оставлю тебя в покое. Ты ещё нужен, вдруг ктото решит оспорить твою подпись в суде. После этого ты должен сказать, что ничего не будешь подписывать. А я должен сказать, что будешь. Но прежде мне необходимо тебе коечто объяснить.

Я удивлённо смотрел на своего мучителя. Во всём этом я видел некую наигранность всего происходящего.

— Зачем ты как попугай повторяешь свои последние фразы?

— Ты ничего не понимаешь!

Я взглянул на лампу, висящую над потолком, и увидел красный огонёк, который зажёгся в ней. Такой же красный огонёк зажёгся в медицинском оборудовании, стоящем возле кровати.

— А! Так ты снимаешь меня на камеру. Мы стали с тобой разговаривать, но ты вспомнил, что забыл включить её! Ты сбегал и включил, а теперь повторяешь последние слова, чтобы они записались!

— Нет никакой камеры! Помолчи, или я отрежу тебе язык!

— Как это нет? Вон в лампе, и вон в этом приборе!

— Заткнись! Ничего там нет!

— Это, наверное, очень важно для тебя, если ты снимаешь. Может даже самый важный момент в твоей жизни. Ты наверняка ждал и готовился к этому дню. Обидно будет, если у тебя ничего не получится, и ты меня просто прирежешь.

— Как ты догадался про камеры?

— Ты тоже самое, сделал с моим братом — забыл? Ты записал весь разговор на камеру, прежде, чем совершить теракт.

— Это не я сделал, а тот дурак, который прорвался к двери. Я тут не причём.

— Ты ждал и готовился к этому моменту три года, чтобы сейчас так бездарно всё провалить. Ты наверняка заготовил длинную пафосную речь, а диалога просто не получится. Я не буду отвечать на твои вопросы, и смеяться твоим шуткам.

— Хорошо. Что ты хочешь?

— Назови имя заказчика моего похищения.

— Зачем это тебе?

— Просто интересно.

— Ты какойто странный. Другие просят их освободить, или умоляют сохранить им жизнь. А тебе нужно имя заказчика.

— А что ты теряешь? Ты ведь не собираешься отпускать меня живым? Значит, я никому ничего не скажу. Ты просто скажешь имя заказчика на камеру.

— С чего ты взял, что я не оставлю тебя в живых?

— Ну, ты же учувствовал в теракте, в котором погиб мой брат и вся его семья. Если тебя поймают, то дадут пожизненное лишение свободы. Я свидетель и легко могу тебя опознать. Зачем тебе так подставляться, оставляя живого свидетеля?

— Ты прав, но я могу убить тебя прямо сейчас.

— Ты три года к этому готовился, чтобы всё вот так бездарно закончить? Всё должно выглядеть красиво!

— Как ты догадался, что я связан с терактом?

— А как подругому? Ты любишь говорить на камеру. Обожаешь длинные монологи. У тебя есть своя философия, которая всё объясняет. И ты обязательно про неё расскажешь, когда скажешь имя заказчика.

— Ничего я тебе не скажу! Я тебя просто прирежу!

— Расскажешь. А знаешь, почему я так в этом уверен? Потому что ты так обрадовался, что я пришёл в себя, что даже «Мишуткой» меня назвал. Ну, давай. Это же не больно. Просто скажи имя.

— Ладно, но тогда ты всё подпишешь!

— Конечно, без вопросов. Только…

— Что?

— В обмен на это ты не будешь меня мучить, а сразу прирежешь, как и обещал.

— Хорошо. Но тогда никакой игры. Всё должно выглядеть натурально, так чтобы Станиславский поверил!

— Конечно. Всё так и будет. Скажи мне имя?

— Сначала подписи.

— Договорились.

Он развязал мне руку и вложил ручку в руку. Я быстро всё подписал. Он убрал документы, вытащил из руки ручку и снова привязал её к столу.

— Я солгал! Ты ничего не получишь! — сказал он и рассмеялся. Хотя его смех выглядел явно фальшиво.

— Ты так его боишься?

— Я ничего не боюсь! — но этот его возглас выглядел ещё более фальшиво, чем его смех.

— Вот видишь? Даже голос тебя выдаёт! Ты его так боишься, что даже имени его произнести не можешь!

— Я никого не боюсь! Никого слышишь!

— Слышу. Прекрасно слышу. Но кому ты чтото можешь доказать своим криком? Мне? Тебе не скрыть свой страх. Даже сейчас ты боишься сказать его имя. Мне, человеку без руки и ноги, привязанному к столу. А знаешь почему? Потому что тут ничего твоего нет! Тут всё его. Его аватары, его медицинское оборудование. Даже ты его! Ты режешь людей и думаешь, что ты главный? Нет. Ты как дикий зверь в клетке! Как волк, которому дают мясо, чтобы он не смотрел в лес. Ты как его любимая зверушка. Он позволяет тебе убивать. А когда ты ему надоешь — он просто уничтожит тебя, так же как ты сейчас убиваешь меня!