Поступь стали VI - [75]

Глава рода, появившись последним, на несколько секунд застыл при виде своего отпрыска, а затем мягко улыбнувшись, практически поплыл в его сторону. Колышущиеся под влиянием ветра белоснежные кудрявые волосы, темно-алые глаза и белая кожа завладели вниманием Альберту, столь красив был его отец. Опомнившись, тот полноценно склонился в знак уважения перед своим главой клана, и так и застыл, ожидая дозволения подняться.

Внезапно он почувствовал, как рука его отца легонько коснулась плеча. Такой простой жест вызвал улыбку на лице Альберту, ибо это было редкостью, Ватслав такое делал только с любимчиками.

— Ты звал клан, и клан явился на твой зов, сын, — мягкий и в то же время сильный голос отца был невероятно приятен для ушей Альберту. — Поднимись, мой сын, посмотри в глаза мои и поведай всё что произошло.

Альберту исполнил веление отца и рассказал о том, что произошло, добавив в конце свои умозаключения.

Ватслав Щевслав молча выслушал сказанное сыном, а когда тот замолчал, задумался.

— Сыновья мои и дочери, поведайте мне свои мысли, — выйдя из раздумий, сказал глава.

— Отец, мерзкие мятежники, подавшиеся в бега отродья объединились в стаю и хотят навредить нам, — вышла вперед высокая утонченная женщина, острые черты лица которой были следствием скверного характера и очень агрессивного нрава.

Это была старшая из явившихся дев и сильнейшая. Софья Щевслав подошла к отцу и лишь мимолётно глянула на Альберту, чтобы затем демонстративно отвернуться. Она, как и все собравшиеся, видели, как сейчас глава выделил Альберту, и ей это очень не понравилось, так как отец редко проявлял такую заботу к ней самой.

— Отец, позволь мне отправиться в замок и вырвать хребты наших врагов, кровь которых мы изопьем всем кланом. Брат еще юн, страх, передавшийся ему с изъяном матери, еще не полностью покинул его кровь, и он не позволяет ему оценивать силу скота, как нужно, — сказала Софья, намекая таким образом про худородность женщины, родившую Альберту.

Софья было ещё что-то хотела сказать, но Ватслав плавно поднял правую ладонь. Этот жест моментально обрубил на корню воинственный спич Софьи, и та покорно замолчала, дожидаясь, что скажет отец.

Улыбка Патриарха рода покинула лицо, испускающие теплоту глаза при виде младшего сына, при взгляде на Софью стали обмораживающими. Женщина, увидев взор, направленный на неё, практически закаменела от страха, понимая, что ляпнула лишнего. Покорно дожидалась наказания, поледенела внутри, увидев вырастающие когти отца.

Ватслав не терпел, когда его возлюбленных, кем бы они ни были, хоть как-то порочили, и последствие сказанного Софьей сразу же её и настигло. Пощечина, нанесённая старшей дочери, породила противный тягучий треск, схожий со звуком ломающегося сырого дерева. А итогом этого действия стала отправившаяся в полёт Софья Щевслав. Пролетев тридцать метров, снеся при этом несколько деревьев, старшая дочь клана приземлилась.

Глава рода не собирался убивать своё дитя, но за сказанные слова она должна была ответить. И ответила. Чутьё крови чётко давало понять мужчине, что его дочь цела и невредима, а её недвижимое возлежание на земле ничто иное, как притворство.

— Вставай, дочь моя, я больше не гневаюсь.

Хоть сказано это было тихо, но как только патриарх замолчал, Софья моментально встала и спустя секунду уже находилась возле главы, застыв в глубоком поклоне.

— Отец, ведомая гневом к врагам клана, я в своих речах забылась. Прошу простить мою глупость, такого больше не повторится, — не поднимая головы, ровным голосом сказала старшая дочь рода.

— Будь смиренна, дочь, и впредь думай наперёд, что будет сказано твоими устами.

— Повинуюсь вашей воле, глава, — не смея поднять голову, ответила Софья.

— Можешь подняться.

Ватслав Щевслав, осмотрев собравшихся сыновей и дочерей, пришёл к пониманию, что больше предложений ни от кого не последует. Не то чтобы его интересовало чьё-то мнение, что делать он решил сразу же после рассказа Альберту. Однако иллюзию того, что у них есть выбор как поступать, он всегда театрально разыгрывал, чтобы не зарубать на корню инициативу, давая возможность выслужиться. Это тешило разросшееся до высочайших шпилей Сильвернона эго Ватслава Щевслава.

Выждав еще несколько секунд и окончательно убедившись, что больше ни от кого идей не последует, он сказал:

— Не будем давать скоту и пище малейшего проблеска надежды. Их воля должна быть сломлена, а дух к свободе уничтожен. И если на вотчину сына покусились враги, покажем же силу нашего клана, стерев пищу в пыль! — если поначалу Ватслав говорил мягко, то закончил свою воинственную речь он уже с натуральным змеиным шипением, а также с выросшими до пяти сантиметров клыками и кроваво-чёрным свечением из глаз.

— Отец, а что если это Граф Логрок полез в нашу вотчину? — предположил Вальтер Щевслав, старший сын клана.

При упоминании Джо Логрока, лицо патриарха исказилось. И причиной тому была Вильгерта Цеппелин. Ватслав считал, что эта женщина была аватаром бога крови Цуррара, духа жажды и наслаждения, поспособствовавшего тому, кем сейчас и являлись адепты крови. И она, красивейшая из красивейших, неистово им желанна, обратила свой взор на червяка, который и плевка её не стоит. Ватслав уже давно считал Вильгету своей, и то, что они не переплелись ещё телами и не испили крови друг друга, являлось лишь временным недоразумением.