Поступь смерти - [22]

— Вы будете пить, мисс Димитропулос?

— Зовите меня Электра. А вы что пьете?

— Темное пиво, но я как раз хотел заказать чего-нибудь покрепче.

— Тогда закажите мне то же, что и себе.

Она достала сигареты и стала рыться в сумочке, пытаясь найти зажигалку. Эшбрук вытащил свою «Зиппо».

— Спасибо. Эти старые зажигалки кажутся вечными.

— О, да. Моей уже двадцать лет.

Он подозвал официанта.

— Демосфен говорил мне, что вы очень красивы, но я, естественно, думал, что для любого отца его дочка — самая красивая в мире.

Она улыбнулась и выпустила дым через ноздри. Конечно, курение — дурацкая привычка, особенно в молодости, но, по крайней мере, она курила по-настоящему, а не просто притворялась в угоду моде. Подошел официант. Эшбрук сказал несколько слов на греческом. Официант старательно повторил заказ на английском.

— Два бокала мартини. Хорошо, сэр.

Официант ушел, и Электра расхохоталась. Эшбрук улыбнулся.

— Ваш греческий не сравнить с его английским.

Она стряхнула пепел в пепельницу посередине стола. Ветер тут же унес пепел, и она улыбнулась, глядя, как он улетает.

— У меня для вас есть кое-какая информация, Том.

— Какого рода?

— Из Тель-Авива, из Вашингтона и все такое. Здесь слишком хорошо слышно. Когда мы выпьем, то пойдем в другое место. Кроме того, скоро начнется дождь.

— Хорошо, — сказал Эшбрук.

Дождь внезапно обрушился на них, когда они бежали по тропинке к маленькому розовому домику, окруженному яркой тропической зеленью, блестевшей в брызгах дождя.

Электра Димитропулос смеялась, легко убегая от Тома Эшбрука. Яркая материя, которой она обернулась наподобие сари, когда они выходили с веранды, теперь раздувалась у нее за спиной, потому что она взяла кусок ткани за концы и бежала, раскинув руки.

Одним прыжком она взлетела на крыльцо и закричала:

— Том, я выиграла!

Том Эшбрук остановился возле крыльца, не обращая внимания на дождь, любуясь ее беззаботной красотой.

— У меня была дочь. Наверное, ваш отец рассказывал о ней?

— Да, — сказала она. — Элизабет Эшбрук, Элизабет Холден. Жена знаменитого профессора Дэвида Холдена.

— Да.

— Я знаю, что у вас есть жена и поэтому я обещаю, что буду флиртовать совсем немножко, но без этого я не могу. К тому же вы мне нравитесь. Я напоминаю вам вашу дочь?

— Даже слишком. И ее мать в молодости.

— Сейчас я достану ключ, — сказала Электра. Его подмывало спросить, где она может носить ключ, но потом он вспомнил, что женщины все носят в своих сумочках. Она нашла ключ и вручила ему.

— Американские агенты до сих пор охотятся за вами?

— Да, поэтому я не поехал в Тель-Авив.

— Для меня они, как колдуны, которые боятся дождя, потому что опасаются растаять.

— Тогда пусть все время идет дождь, — улыбнулся он.

Эшбрук толкнул дверь левой рукой, а правую положил на рукоять девятимиллиметрового «Вальтера» в плечевой кобуре.

— Если вы не возражаете, я войду первым.

Он не ждал ответа, а просто зашел в темное бунгало и щелкнул выключателем. Никого постороннего не было, по крайней мере, на первый взгляд, и он отошел в сторону, чтобы впустить Электру. Ему не видна была кухня и спальня. Эшбрук прошел через гостиную, проверил туалет и ванную, потом спальню. Там стоял большой, широко открытый шкаф, где висели платья и блузки.

— Снимайте с себя все мокрое. Быстренько, — приказала Электра.

Эшбрук засунул пистолет в кобуру и улыбнулся.

— Вы закрыли дверь?

— Да. А теперь снимайте мокрые вещи.

Эшбрук стянул с себя куртку и сбросил туфли. И рубашка, и даже ремень плечевой кобуры были мокрые. Он достал из кармана носовой платок, который был только немного влажным и стал протирать пистолет.

— Держите.

Он обернулся на голос. На него летел белый женский халат, который по размеру подошел бы и мужчине. Он удивился, зачем ей вещи, которые для нее явно велики Эшбрук пошел в ванную переодеваться.

Они сидели прямо на полу, на белом ковре перед камином. Камин отапливался газом и поэтому разжечь огонь не составило никакого труда.

Электра Димитропулос, похоже, совсем не стеснялась его, сидя на ковре в короткой рубашке розового шелка.

— Почему вы думаете, что они вас преследуют? Я имею в виду — американские агенты.

Она поднесла к губам сигарету, ожидая, когда он даст ей огня. Эшбрук дал ей прикурить, потом бросил «Зиппо» на ковер рядом с пистолетом.

— Чтобы через вас выйти на вашего зятя?

— Дэвида Холдена? Может быть, я не знаю. Я не доверяю Роману Маковски. И, как бы там ни было, это мне тоже выйдет боком.

— Хорошо. Люди из «Моссада» говорят, что они заполучили того перуанского наркодельца, которого взял в плен ваш зять.

— Ортегу де Васкеса, — вспомнил Эшбрук.

— Правильно. Они три раза перепроверили его информацию. Президент Маковски…

— Давайте называть его просто мистер или парнишка, или как-нибудь еще, о'кей?

— О'кей. Так вот, наш парнишка спит с этой женщиной, Нэнси О'Донелл. Она член «Фронта Освобождения Северной Америки», как и сказал Ортега де Васкес. По-моему, он — тупица.

— Маковски? И что?

Электра засмеялась.

— Наверное, он…

Она затянулась сигаретой и сказала:

— Это не просто невинные шалости. Он не знает, что она член «Фронта». Израильская разведка думает, что Нэнси курьер ФОСА. У нее есть другой постоянный любовник в Александрии, а живет она в Белом Доме. Любовника зовут Артуро Гузман.