Поступь Империи. Бремя Власти - [2]

— Да, Арден, нам пора. Предупреди Юргена чтоб взял больше солдат для эскорта, все-таки к наемникам едим. Командиры у них хоть и здравые, но как бы чего плохого не случилось.

— Будет исполнено, — кивнул камердинер, выходя из комнаты.

В самом Врацлаве остановились лишь старшие офицеры союзников, все наемники обитали далеко за пределами города: в поселках, деревнях или вовсе на пустырях. В зависимости от числа бойцов и известности. В их кругу эти два параметра играли самую значимую роль. Первый показывал насколько хорош командир как лидер, а второй обрисовывал ситуацию с дисциплиной, успехом, преданностью нанимателю и еще кучей разной мелочи, о которой полезно знать каждому понимающему полководцу. И сейчас Евгений Савойский ехал на встречу с одиннадцатью из них. В трактире 'Чистый гусь' к этому времени собрались самые именитые вольные командиры, готовые не только выслушать нанимателя, но и поставить свои условия. Благо ситуация способствовала.

Принц Савойский не отказывался от маленьких уступок, он вообще редко конфликтовал с солдатами без повода. Каждого из них он стремился привязать к себе душевно, так, чтобы человек при случае закрыл его собой, умер за него с улыбкой на губах.

Евгений наносил последние штрихи на полотно будущей войны…

Глава 1

Конец марта 1715 года от Р.Х.

Москва.

Когда-то давно, в бытность курсантом я думал, что в эпоху просвещения люди были человечнее и добрее, даже как-то поспорил с преподавателем истории по этому поводу — думал, это цивилизация развращает. Оказывается, нет. Люди не меняются, они и тысячу лет назад и через сто веков будут такими же. Это их природа. И отличие в них будет исключительно в одежде, да количестве усваиваемой информации.

К чему этот разговор? Все просто — прошло уже три часа с момента начала заседания Совета, а ничего кроме пустословия не слышу, а ведь каждый из здесь присутствующих предупрежден о том, что будет за растрату времени.

Что ж, видно не поняли. Придется учить. Встаю с трона и тихо ухожу в боковую дверь. Заседающие ошеломлено замерли, тишина образовалась такая, что впору нарочито бросить на пол кубок или тарелку. Неприятная тишина — мрачная.

Между тем я внимания ни на кого не обратил, даже на патриарха Иерофана, спокойно ушел и дал команду гвардейцам-охранителям никого не выпускать, вплоть до отмены приказа. Богатыри, кровь с молоком, выдрессированные Михаилом Нарушкиным так что впору плакаты писать. Парадную дверь закрыли, а следом и две боковые — мало ли кто из думцев решит отлучиться. Из всех собравшихся это право есть только у патриарха и он по моей вчерашней подсказке об этом знает, как и то, что я намеренно дал первым говорить самым глупым представителям.

Ничего, именитым людям полезно посидеть взаперти, обсудить что да как, а может и пар выпустить, а то расслабились они. Батюшки на них нет, он то уж точно бы тростью отходил так, что только лбы и спины трещали.

А у меня есть дела поважней. Письма от доверенных людей прочесть, обмозговать пару проектов, да с Ярославом пообщаться, жаль Иван маловат еще, а то и с ним бы поболтал.

До кабинета я дошел по трем коридорам, минуя посты лейб-гвардии, многочисленные светлицы, закоулки и закутки. Дверь передо мной открыл сержант Карпов — парень смышленый, с авантюрной жилкой, но при этом дисциплинированный. Из мелкого дворянского рода, получившего надел при моем батюшке. Он же, старший в двойке, передал завязанные бечевкой письма. Стопа изрядная, кто-то в этот раз не пожалел бумаги.

Войдя в комнату, не слишком большую, но и не маленькую, привычно ощутил на себе кустистый взгляд Иоанна Васильевича, кречетом взирающего на нынешнего царя, а затем, чуть сместившись в сторону, ощутил на себе взгляд родного отца: давящий, сминающий словно прессом, угнетающий. Но я к этому привык — все же не зря портреты вешал именно так. Люди, что приходят сюда чувствуют давление куда сильнее меня, я ведь уже привыкший…

— Так, с чего же начнем? Пожалуй, не будем изменять практике и разложим в порядке очередности.

Сразу видно, что корреспонденцией занимался Никифор, вон на каждом письме в правом верхнем углу цветная пометка: зеленая, желтая или красная, так сказать от общих вопросах, не требующих спешки и заканчивая срочными депешами, где реагировать необходимо мгновенно и промедление смерти подобно. И что самое интересное, у него ведь всегда получается угадывать 'срочность' послания, а ведь в сами конверты старик не заглядывает, однако выяснять маленькую тайну обер-камердинера я не стану, пусть это так и останется для меня маленьким приятным сюрпризом.

Экстренных писем сегодня оказалось два: с одной стороны мало, а с другой очень много, корреспонденция то считай каждый день приходит. Вскрываю сразу оба, я хоть и не Юлий Цезарь, но определить общее настроение послания способен с первых строк, благо служивый народ и чиновники вместе с ними отучились велеричаво писать о действительно важных событиях. Князь-кесарь отучил, вместе со своими берложниками.

Итак что мы имеем. Первое письмо — новости с европейских равнин, не сказать чтоб неожиданные, но неприятные — я до последнего надеялся на то, что датчане с саксонцами одумаются, ан нет, все же учудили с австрийцами в компании. Ладно, это неприятно, но не катастрофично. Теперь перейдем ко второму посланию.