Поступь битвы - [45]

— «Четверть хин-цикла, не больше»! — повторил Хезрас, убирая ладони и глядя Сарине в лицо больными глазами. — А тебе не приходило в голову, что в моём возрасте…

— Не продолжайте! Эти жалобы вас недостойны.

— Неужели?

— Ещё немного, — сказала Сарина, копируя недовольные интонации собственного отца, — и я подумаю, что получить пятый ранг вам мешали не столько рациональные мотивы, сколько обычный низменный страх.

Целитель фыркнул. На дне его зрачков снова разгорелось белое пламя… но не полыхнуло очередной вспышкой, а затаилось.

— Я слишком много повидал и пережил, чтобы этот аргумент на меня подействовал. Да, я боялся повышения в ранге. Ну и что? Только круглый дурак не боится перемен.

— Этот спор я вести не буду. Я добилась всего, что планировала, так что — до встречи.

— До встречи… нескорой, я надеюсь.

Помедлив на пороге, Сарина бросила через плечо:

— Когда вам понадобится помощь в укрощении изменившейся силы, только намекните.

— Намекаю, — проворчал Хезрас, — Мич намного моложе меня и обладает иным… характером. Не вздумай обойтись с ней, как со мной, девчонка!

— Отличия между вами и генералом я заметила, но за совет всё равно спасибо.

Оставшись в одиночестве, старый целитель (нет, напомнил он сам себе, не целитель, а — пока — только врач) вздохнул.

— Дешёвая у вас благодарность, Владеющая, — медленно сказал он. — Совсем дешёвая. Вы будете расшвыривать вежливые слова во все стороны, но поступать по-своему… и когда-нибудь — хорошо бы пораньше, пока проценты по счетам сделанного не стали совсем неподъёмны, — эта манера хлестнёт по вам же, отозвавшись нешуточной раной.

Пауза. Долгая, плотная, стягивающая виски обручем невидимого жара.

— Благие намерения, — прошептал Хезрас, закрывая глаза. — Жаль, жаль…

Сквозь неплотно сомкнутые веки пробился свет бесконтрольного пси.

— Работа в команде не сильно отличается от того, чему мы учили вас раньше. Вы точно так же будете следить за окружающим пространством, намечать цели, поражать их доступным оружием. При этом вы будете использовать Тактика, сенсорное усиление, номерные инструкции, средства связи и другие знакомые свойства вашей брони. Но в то же время работа в команде отличается от того, что делает одиночка, кардинально.

Леир внимал. Три учебные роты, впервые собранные вместе после памятного метеоритного дождя, слушали тоже. Отношение рядовых и младших командиров к словам Зилена с того, первого, раза изменилось настолько же, насколько изменились все они. Как только что выразился капитан — кардинально.

— Должен заметить вот что. Боец в броне может быть сущим гением, когда действует один. Кое-кто из вас со временем непременно превратится если не в такого гения, то в искусного, изобретательного и сильного бойца-одиночку. Мастер индивидуальной тактики может творить настоящие чудеса на поле боя, он или она могут быть более опасными, чем восемь или даже шестнадцать заурядных бойцов. Но! Никакой мастер, если только ему дорога жизнь, не рискнёт всерьёз схлестнуться с четвёркой обычных бойцов, если эти четверо умеют работать как одна команда. А если таких команд несколько и они взаимодействуют правильно, то тогда им страшны разве что звено стайгеров да ещё главный калибр мисана. Ну главный калибр — потому что это сила сродни космическим. А звено стайгеров страшно не потому, что в кабинах сидят Владеющие, и даже не потому, что вооружение у стайгеров куда мощнее, чем у пехоты. Прежде всего потому, что звено тоже является командой. Потому, что пилоты в звене умеют взаимодействовать друг с другом. Взаимодействие — вот ключевое слово. Без него любое воинское подразделение становится просто вооружённой толпой.

Леир сделал пометку в воображаемом блокноте. Вроде бы всё, сказанное Зиленом, банально до изумления. И в то же время внимаешь как истине в последней инстанции. Наверно, этот заразительный эффект производит глубокая и в то же время слегка небрежная уверенность оратора в собственных словах. Ну и, само собой, толика продуманной лести: пехотинцу, облачённому в активную броню, нравится слышать, что в бою его грохочущие пронзительные аргументы могут перебить лишь мисаны и стайгеры… Неплохо было бы научиться говорить так же.

«А ведь кое с чем ни мисаны, ни стайгеры не сладят. Есть задачи, выполнить которые под силу лишь нам. Пехоте».

— В свой черёд, — продолжал капитан, — вы узнаете, как осуществляется взаимодействие между разными родами войск. Мы расскажем вам, как, когда и зачем следует применять тяжёлое вооружение. Мы научим вас штурмовать укреплённые объекты различных типов и категорий — и удерживать их. Вы также пройдёте краткие курсы, знакомящие с особенностями боя в специфических условиях: в открытом космосе, под водой, в сверхплотной атмосфере, в замкнутых пространствах и так далее. Вам предстоит узнать ещё многое. Но начинать следует с азов: с тактики боя команды из четырёх пехотинцев.

Зилен сделал риторическую паузу. Когда он заговорил снова, темп и тембр речи слегка изменились. Леир запомнил и это.

— Обычно такая четвёрка состоит из разведчика, бойца правого фланга, бойца левого фланга и командира, ставящего перед остальными текущие боевые задачи. Командир также отвечает за тыл и за огневую поддержку. Последнее иногда возлагается на пятого бойца команды, несущего тяжёлое вооружение: лучевую мортиру, например, или комплекс «Кратер» с комплектом мин и тактическими зарядами высокой мощности. Если перед командой стоит задача оборонительного характера, пятый боец может работать и оператором защитного комплекса «Кираса», и водителем различных транспортных средств, и специалистом по дистанционному наблюдению. Но всё же основа основ любой команды — четвёрка, роли в которой я уже перечислил. Наблюдатель, левый боец, правый боец и командир.