Постумия - [22]
Я, понятно, не сразу оценила его благородный поступок. И пошла катать по всем пустырям, как выражается бабуля. Пила дорогую португальскую портягу. Назло соседям врубала через динамики сонату для фортепьяно си-бемоль-минор Шопена. Особенно любила третью часть – с траурным маршем. Увидев на стене дома надпись про себя, как в анекдоте, добавила телефон – назло невестке Кристине. Я росла, как сорняк, и имела такую же пробивную силу. Ставила себе только большие цели – по ним труднее промазать.
Прежде все мои грехи состояли в том, что я постоянно грубила старшим. И на вопрос «Где?» всегда отвечала «В третьем классе на труде!» Но вскоре все прежние шалости показались мне детским лепетом. Я хотела свободы и получила её. Раньше жила, как лев в зоопарке. Мучилась в неволе, но не испытывала особых стрессов. Считала, что там, за прутьями решётки, самый кайф и есть.
Но потом сообразила, почему в саванне царь зверей живёт всего двенадцать лет и умирает дряхлой развалиной. А ведь в клетке для него и пятнадцать – не возраст. Даже тридцать пять – вполне достижимый предел. Жуткие стрессы свободы – вот чего я добилась сдуру. Но никак не хотела себе в этом признаться.
После уроков ноги не несли меня домой, где всё напоминало о матери и моей вине перед ней. Кроме того, там постоянно орал ребёнок и шлялась злющая невестка Кристина в мятом халате. Я влилась в крутую компашку, от которой страдал весь Выборгский район. По крайней мере, северная его часть – точно. Тонкая, лёгкая и прыткая, как кузнечик, с рюкзаком за плечом, я появлялась среди хулиганов и малолетних шлюх. И одним своим видом вдохновляла их на подвиги.
Кстати, сама-то я ещё была девственницей, и меня никто не трогал. Наоборот, местная братва даже уважала меня за это – как лавку невероятной силы воли. Никто ведь не сомневался, что я способна «разговеться» в любой момент, но почему-то не хочу – пока! А я просто прикидывала, кому подороже продать главное своё сокровище. Местная шпана однозначно в этот перечень не входила; даже их главарь. В остальном же я соответствовала компании, а кое в чём и превосходила.
Вся округа знала, что около метро торгуют «дурью» в палестинском павильоне «Шаверма». Именно так, по-питерски, следовало его называть. За московский вариант «шаурма» могли спокойно набить морду. Правда, хозяин произносил это слово как «шварма» – на иврите; он говорил, что так вернее всего. Вот туда и стекались вечерам наркоманы самого разного обличья. Считается, что пожилых «торчков» не бывает. Но у нас встречались и такие.
Они окончательно приучили меня называть «Просветом» родной проспект Просвещения. Около «Шавермы» постоянно кого-то винтили, гасили, кому-то вмазывали. Там я впервые попробовала компот, от которого у меня начались глюки. Дыры на венах моих новых знакомых всегда шли дорогой. Во время облав я, как несовершеннолетняя, частенько прятала в карманы своей куртки листы с таблетками, баяны и струны.
Потом стала сама носить ринг на голове, и совершенно отвязалась. Оттягивалась тем, что стебалась над родственниками и соседями. Выставляла себя ещё более порочной, чем была на самом деле. Хотя, конечно, каждый день выслушивала жалобы приятелей на то, что у них пропала стэнда после того, как пришлось ненадолго слезть.
Конечно, не все у нас были маргиналами. Встречались дети научных сотрудников, даже чиновников районной администрации. Как говорил в таких случаях Лев Львович, мой куратор от Госаркоконтроля – «Диапазон от Баха до Оффенбаха». А мы даже не знали тогда, кто это такие. «Поколение нулевых» лишними знаниями себя не отягощало. Нам больше нравилось гонять ночью на мотоциклах по спящим улицам, изображать из себя настоящих байкеров. Своей «машины» у меня, конечно, не было. И тут помог ещё один завсегдатай наших тусовок.
Паша со знаменитой фамилией Грибоедов, для нас просто гриб, недавно «откинулся от хозяина» – то есть вернулся зоны. Сидел как раз за ДТП с человеческими жертвами, совершённое аккурат на мотоцикле. Сам он рассекал на модном в те годы «Судзуки-600»., а мне отдал свой старый мотоцикл. Вернее, я могла брать его в любой момент – покататься. Я, конечно, не уверена, что точно помню марку «машины» Гриба. Может, на таком он гонял несколько позже – не суть.
Нельзя сказать, что нас не жаловались жильцы. Заявы сыпались в ментовку, как сухие клопы с потолка. Ябед мы вычисляли и безжалостно им мстили. Нет, не били, и, тем более, не убивали! Никому не хотелось «чалиться» из-за вредных старух. Мы просто оставляли у их дверей кучки какашек под газетками. И бабки сослепу непременно на них наступали.
Кроме того, мы заливали строительной пеной замочные скважины. Подсовывали камешки под двери – чтобы те не открывались. Бывало, связывали ручки дверей, расположенных напротив. Разом туда звонили и покатывались от хохота.
Меня и других девчонок, входивших в банду, называли «пьяными бантиками». Выражение пошло с выпускного праздника «Алые паруса». Если по справедливости, то всё так и было. Мы квасили прямо во дворе, обещая мочкануть тех, кто позовёт ментов. Но, как я уже говорила, дальше слов дело не шло, и мы оставались на свободе.
Лето 1997 года. В петербургское частное розыскное агентство приходит москвич Илья Брайнин с просьбой помочь разрешить трагическую и запутанную ситуацию. Свое дело он хочет сохранить в тайне, поэтому не обратился к московским сыщикам. Двоюродная сестра Ильи Дина, элитная путана, инъекцией морфина убила своего восьмилетнего сына-инвалида, а после сделала попытку покончить с собой. Дину спасли, взяли под стражу, но она категорически отказывается объяснить, зачем сделала это. Родственники Дины готовы пойти на любые жертвы и затраты, лишь бы узнать правду.
Осенью 1993 года в Москве от пуль наемного убийцы погибают богатый бизнесмен Андрей Ходза и его годовалый сын. Во время политического кризиса Андрей встал на сторону Верховного Совета. Вдова Андрея Дарья очень тяжело переживает потерю. После выписки из психиатрической больницы она замышляет самоубийство. Перед тем, как застрелиться, молодая женщина вспоминает свою жизнь, недолгий, но счастливый брак. И нелегкий выбор мужа, стоивший ему жизни…
Прошло восемь лет. На дворе 2001 год. Давно убиты заказчики нападения на Андрея Ходза и его сына. По сведениям совершившей возмездие Дарьи, непосредственный исполнитель тоже мертв. Но совершенно неожиданно дочь Андрея Эрика узнает, что отец ее друга и одноклассника Влада Шибаева, торговец минеральной водой, и есть тот самый убийца. Он инсценировал свою гибель на пожаре и сменил имя. Боясь, что прошлое выплывет наружу, Роман Шибаев категорически запрещает сыну общаться с любимой девушкой. Эрика решает действовать самостоятельно, ничего не рассказывая матери.
Накануне нового, 2000-го года, в Москве похищена молодая беременная женщина Валерия Леонова. Через сутки она обнаружена без сознания в области. Ей сделано кесарево сечение. Ребенок пропал. Расследование поручили майору Тураеву, который через некоторое время обнаружил признаки действия мощной международной организации, занимающейся поисками новорожденных здоровых детей из приличных семей для передачи богатым иностранцам или российским нуворишам. Делами в группировке заправляют Иннокентий Лукин и Лев Мерейно.
Январь 1991 года. В Ленинграде, как и во всей стране, проходят мероприятия по обмену крупных денежных купюр. Преступные группировки стремятся обменять наличные средства через декларации частных лиц, которые официально имеют большой заработок. В это же время погибает художник Фёдор Гаврилов – он задушен в своей мастерской. Группа, состоящая из сотрудников КГБ, ОБХСС и отдела борьбы с организованной преступностью, пытаются обнаружить и перекрыть каналы незаконного обмена денег. Расследование убийства Гаврилова, связанного с преступниками, выводит их к цели…
Во время новогодних праздников 2007 года бывший майор милиции Артур Тураев встречается со своим давним другом — дипломатом Львом Райниковым. Тот просит помочь ему выполнить просьбу пропавшего без вести Вячеслава Вороновича — предать гласности обширное «досье» на двух милицейских генералов, один из которых является непосредственным начальником Тураева. В данный момент Тураев работает на АЗС после выхода из заключения. Ему меньше всего хочется ввязываться в сомнительные и опасные дела, но он не может отказать другу.
«Париж, набережная Орфевр, 36» — адрес парижской криминальной полиции благодаря романам Жоржа Сименона знаком русскому читателю ничуть не хуже, чем «Петровка, 38».В захватывающем детективе Ф. Молэ «Седьмая жертва» набережная Орфевр вновь на повестке дня. Во-первых, роман получил престижную премию Quai des Оrfèvres, которую присуждает жюри, составленное из экспертов по уголовным делам, а вручает лично префект Парижской полиции, а во-вторых, деятельность подразделений этой самой полиции описана в романе на редкость компетентно.38-летнему комиссару полиции Нико Сирски брошен вызов.
Действительно ли неподвластны мы диктату времени настолько, насколько уверены в этом? Ни в роли участника событий, ни потом, когда делал книгу, не задумывался об этом. Вопрос возник позже – из отдаления, когда сам пересматривал книгу в роли читателя, а не автора. Мотивы – родители поступков, генераторы событий, рождаются в душе отдельной, в душе каждого из нас. Рождаются за тем, чтобы пресечься в жизни, объединяя, или разделяя, даже уничтожая втянутых в события людей.И время здесь играет роль. Время – уравнитель и катализатор, способный выжимать из человека все достоинства и все его пороки, дремавшие в иных условиях внутри, и никогда бы не увидевшие мир.Поэтому безвременье пугает нас…В этом выпуске две вещи из книги «Что такое ППС?»: повесть и небольшой, сопутствующий рассказ приключенческого жанра.ББК 84.4 УКР-РОСASBN 978-966-96890-2-3 © Добрынин В.
На севере Италии, в заросшем сорняками поле, находят изуродованный труп. Расследование, как водится, поручают комиссару венецианской полиции Гвидо Брунетти. Обнаруженное рядом с трупом кольцо позволяет опознать убитого — это недавно похищенный отпрыск древнего аристократического рода. Чтобы разобраться в том, что послужило причиной смерти молодого наследника огромного состояния, Брунетти должен разузнать все о его семье и занятиях. Открывающаяся картина повергает бывалого комиссара в шок.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В маленьком канадском городке Алгонкин-Бей — воплощении провинциальной тишины и спокойствия — учащаются самоубийства. Несчастье не обходит стороной и семью детектива Джона Кардинала: его обожаемая супруга Кэтрин бросается вниз с крыши высотного дома, оставив мужу прощальную записку. Казалось бы, давнее психическое заболевание жены должно было бы подготовить Кардинала к подобному исходу. Но Кардинал не верит, что его нежная и любящая Кэтрин, столько лет мужественно сражавшаяся с болезнью, способна была причинить ему и их дочери Келли такую нестерпимую боль…Перевод с английского Алексея Капанадзе.
Майор Пол Шерман – герой романа, являясь служащим Интерпола, отправляется в погоню за особо опасным преступником.