Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - [146]
Как мы продемонстрировали выше, идеологический аргумент о «семье» является наиболее конкретным, тогда как «бог» и особенно «нация» остаются довольно размытыми. Поскольку популист присваивает толкование этих идеологических аргументов, он также обладает достаточно большим пространством для маневра при выборе стигматизированных групп. Последние, соответственно, представляются как «антинациональные» или как «угроза традиционному жизненному укладу», религии и/или семье. Однако, с точки зрения идеальных типов, популист, управляемый идеологией, как правило, воздерживается от эксплуатации гибкости нарратива об идентичности, даже после апроприации ее толкования. Свое политическое постоянство такие акторы также подкрепляют постоянством в определении стигматизированных групп, фокусируясь, как правило, на одной или двух из своего стандартного набора[712]. Именно поэтому мы называем их акторами, управляемыми идеологией, а также отмечаем, что в их случае выбор стигматизируемых групп не зависит от сиюминутных нужд политиков[713]. В свою очередь, популисты, пользующиеся идеологией, преследуют вполне утилитарные и прагматические мотивы. Поэтому они создают образ врага, основываясь не на ценностной, а на функциональной когерентности[714].
Чтобы лучше понимать, как работают эти прагматические мотивы, имеет смысл выделить два типа социальных групп, из которых популист обычно выбирает мишень для стигматизации: активные критики режима и пассивные меньшинства. Что касается первых, то к ним, как правило, относятся критически настроенная интеллигенция, свободная пресса и независимые журналисты, НПО (добивающиеся политической ответственности), профсоюзы, оппозиционные политики, а также международные акторы и организации, оказывающие давление на популиста. Активных критиков для своей атаки популист выбирает, исходя из собственных предпочтений, тогда как выбор конкретных пассивных меньшинств, как правило, обусловлен сложившейся ситуацией: популист вынужден выбирать из тех меньшинств, относительное положение которых делает их простой мишенью для стигматизации со стороны доминирующей группы, то есть их социальный статус выглядит в глазах популистского электората достаточно чуждым, чтобы можно было легко исключить их из традиционных сообществ (бог, нация, семья) и объединиться в борьбе с новоявленными чужаками. Популисты, пользующиеся идеологией, вынуждены открыто бороться с активными критиками режима только в том случае, если у тех есть возможность высказываться публично, то есть если они имеют доступ к достаточно широкой аудитории через масс-медиа [♦ 4.3.1.2], однако зачастую любой критический голос, получающий хоть какой-то доступ к медиа, автоматически записывается в категорию «они» – как правило, в самые размытые ее проявления, такие как «враги нации» или «предатели»[715]. Возможность высказываться публично также имеет значение и в случае пассивных меньшинств, однако обычно популист, предварительно уничтожив институты публичного обсуждения [♦ 4.3], может стигматизировать любые меньшинства, исходя из предпочтений своего электората и конкретного политического контекста внутри страны [♦ 7.4.1].
Анализируя ситуацию пассивных меньшинств, можно с уверенностью сказать, что они обладают неким потенциалом генерирования страха, сила которого зависит от количества и глубины их различий по отношению к популистскому электорату (Таблица 6.8). Естественно, глубина различия зависит от культуры конкретной страны, а также от исторической ситуации (например, миграционный кризис может иметь большое значение)[716], поэтому обобщать тут сложно. Однако, чтобы продемонстрировать основные принципы отбора или так называемую политическую экономию стигматизации, можно рассмотреть наиболее часто стигматизируемые группы и проанализировать различия, на основании которых их выбирают в качестве популистской мишени, а также взглянуть на те идеологические аргументы, к которым прибегают пользующиеся идеологией популисты для стигматизации этих групп. Начнем с социальных групп, обладающих наименьшим потенциалом генерирования страха, а именно с социально незащищенных и ущемленных групп, таких как бедные, бездомные и безработные люди. Различие, на котором может делать акцент популист, это их социальный статус, который в рамках эгалитарной модели мог бы стать основанием для солидарности и помощи со стороны богатых. Этот статус наделяет такие группы потенциалом генерирования страха и дает популисту, пользующемуся идеологией, возможность эксплуатировать отсутствие солидарности
