Постижение Петербурга. В чем смысл и предназначение Северной столицы - [141]

Параллельные заметки. О видах города заботились ещё в Древней Руси. «Кандидат архитектуры Г.В. Алфёрова в своей статье “Организация строительства городов в русском государстве в XVI–XVII веках” обращает внимание на “Закон градский”, известный на Руси, начиная по крайней мере с XIII в…“Согласно этому закону, — пишет Г. В. Алфёрова, — каждый житель в городе может не допустить строительства на соседнем участке, если новый дом нарушит взаимосвязи наличных жилых сооружений с природой, морем, садами, общественными постройками и памятниками”. <…> в одном из параграфов закона запрещается лицу, обновляющему старый, ветхий двор, изменять его первоначальный вид, так как если будет надстроен или расширен старый дом, то он может отнять свет или лишить вида («прозора») соседей» [14. Т. 2. С. 490–494].

Да и в Петербурге существовали на сей счёт давние традиции, заложенные ещё Петром I. И после смерти императора ни один житель, включая высших сановников империи, не мог возвести на своём участке не только дом, но даже сарай, не заручившись предварительным согласием Канцелярии городовых дел (позже была переименована в Канцелярию от строений).

…В конце 1990-х годов своими обшарпанными, грязными фасадами и обваливающимися балконами Петербург напоминал нищего, к концу 2000-х он стал похож на ярмарочную цыганку с фиксами из фальшивого золота.

* * *

Воюя со старым Петербургом, строители и связанные с этим бизнесом чиновники не уставали повторять: город не может и не должен быть музеем! И многие петербуржцы тоже уверовали в это. Здания — не музейные экспонаты, чтобы с них сдувать пылинки. Если дом ветхий и не находится под охраной, его надо сносить и взамен строить новый. По данным 2005 года, в Петербурге числилось 7783 объекта культурного наследия, из них 1317 — «в активной фазе разрушения» [1]. А сколько зданий, которые не являлись объектами культурного наследия? И за чьи деньги прикажете их спасать? На реставрацию и поддержание в нормальном состоянии всего фонда зданий исторического центра не хватило бы бюджета даже самых богатых городов мира! В 2008 году губернатор Валентина Матвиенко публично объявила, что «город не располагает средствами для реставрации 500 ветхих зданий старой постройки. “Не имеющих никакой исторической ценности”, — подчеркнула госпожа губернатор…» [23].

Параллельные заметки. В 2005-м городское правительство обнародовало сумму, необходимую для реставрационных работ в центре Петербурга, — 60 миллиардов рублей. Тем самым общественности давали понять: такие средства явно непосильны для бюджета северной столицы. Но уже через год, когда появился проект строительства 400-метрового «Охта-центра», выяснилось, что возведение этой циклопической башни со всеми вложениями в инфраструктуру, обойдётся как раз в такую же сумму.

Увы, ничего вечного не бывает, говорят сторонники «динамического развития города». И добавляют: посмотрите на историю Петербурга — здесь всегда ломали старое и на том же месте возводили новое. Пройдитесь хотя бы по Невскому — сколько там диссонирующих с общей панорамой проспекта новоделов, построенных в самом конце XIX — начале ХХ века, в одну из самых демократических эпох российской истории!..

Да, вплоть до Октября 1917-го Петербург и вправду постоянно перестраивался. Если утраты трёх-четырёх десятилетий, предшествовавших большевистской революции, исчисляются сотнями, то счёт зданий, которые были порушены в предшествующие полтора столетия и зачастую имели историческую и архитектурную ценность, надо вести на тысячи. И на Невском проспекте в начале прошлого века действительно вырастали дома, плохо сочетающиеся не только с панорамой центральной магистрали города, но и вообще с архитектурным стилем северной столицы.

Вот Дом купца Вавельберга на углу Малой Морской. Эта громадина, предназначенная для Санкт-Петербургского торгового банка, появилась в 1912 году. Выполнена в стиле итальянских дворцов эпохи Возрождения. В городе её сразу прозвали «дворцом дожей» и «денежным палаццо» [18. С. 146–147].

Вот здание компании «Зингер» на углу канала Грибоедова. Этот строение в стиле модерн возводилось в 1902–1904 годы, как раз в то время, когда короли швейных машинок строили в Нью-Йорке небоскрёб для своих офисов. Вполне понятно, что руководители компании хотели иметь такую же махину и в России. Но это им было строжайше запрещено: в Петербурге любая крыша не должна быть выше Зимнего дворца. В итоге зодчий Павел Сюзор сумел и высотность соблюсти, и выполнить требование заказчиков, взметнув над угловой частью здания сильно вытянутый вверх купол, увенчанный огромным глобусом.

Параллельные заметки.«Кстати, попытка “Зингера” осчастливить Петербург высоткой была первой, но не последней. В 1930-е годы на заседании Ленгорисполкома всерьёз обсуждали предложение американских бизнесменов “ликвидировать Гостиный двор и воздвигнуть на его месте первый в Советском Союзе небоскрёб”» [20. С. 133–134]. Так что компания «Газпром», в 2000-х годах возмечтавшая возвести на Большой Охте, как раз напротив Смольного, «Охта-центр», самое высокое здание в России, имела достойных предшественников.