Постигая Вечность - [6]

– Почему так рано? – зашипел он мне в ухо. – Все только начали заводиться.

– Именно поэтому. Еще немного, и они начнут исполнять канкан, Ритэнута – танец живота, а ты – стриптиз. Цель этой вечеринки – реклама. Она достигнута. А для того чтоб повеселиться, устроим другую, что нам стоит?

– Обещаешь?

– Клянусь! Первое же заказанное платье обмоем.

«Окончен бал, погасли свечи…» Домой я вернулась за полночь – пока все убрали, закрыли. Маруля не спал, ждал меня.

– Поздравляю. Достойный уровень. Надеюсь, это твоя последняя попытка самореализации?

– Маруля, у меня вся жизнь впереди, и последняя попытка может быть только в последний ее день.

Брови мужа поползли вверх…

– Если я правильно понял…

– Ты правильно понял! Я могу разочароваться и все начать сначала.

– Все-таки ты… удивительно непоследова-тельна.

– Совсем наоборот – очень последовательна. Я последовательно ищу себя.

– А по-моему, ты просто с жиру бесишься, – нахмурился Маруля.

– У меня всего несколько лишних кило – их недостаточно для этого.

– Не смешно. И чем же ты собираешься заняться в следующий раз?

– Я еще не думала. Хотя, – продолжая дразнить его, – скорее всего, устроюсь ведущей ночного эротического канала. «Позвони, и ты получишь незабываемые впечатления», – произнесла я глухим голосом, опустив тембр на низкие частоты, и тут же спохватилась… Но было поздно.

– Какая же ты порочная! – произнес Маруля с осуждением в голосе и вожделением во взгляде. Я знала, что последует за этой репликой, но оборону держать не стала. Разомлевшая от выпитого шампанского, успешного завершения проделанной работы, я позволила ему терзать себя. В нашем семейном меню такое блюдо, как «секс», отсутствовало больше года, и я успела подзабыть, каким экзекуциям подвергнусь.

Как только вулкан потух и засопел, я тихонечко, опасаясь повторного пробуждения, пробралась в свою комнату, осторожно прикрыв дверь. Плюхнулась на свою огромную, квадратную кровать, распластавшись в позе витрувианского человека. «Какое счастье! Блаженство! Никто не хрюкает под носом, не сопит в ухо, не закидывает тяжеленную во сне ногу». Это право – иметь отдельную спальню, я отстояла с третьей попытки. Первый мой аргумент – «Количество комнат позволяет не толкаться на одной кровати» – Маруля проигнорировал. На второй – «Что теперь я просыпаюсь не такой, какой ложусь, и для сохранения овала подвязываю на ночь лицо эластичным бинтом» – пожав плечами, усмехнулся. Последний аргумент – «В аристократических семьях супруги имеют не только отдельные спальни, но и спальни их находятся в разных половинах дома» – стал решающим и был рассчитан на снобизм, в котором я его всегда подозревала. Я могла бы не тратить столько времени на увещевания – просто поставить его перед фактом. Но всегда стремлюсь к консенсусу в наших отношениях.

На часах было пять утра. Заснуть уже не получится, и, приглушив дыхание, я наполнилась тишиной и начала погружение… Почему люди, пытаясь постичь окружающий мир, отправляются так далеко в космос, на дно океана? А может, достаточно было бы постичь самих себя? Может, как в капле из океана содержится весь его химический состав, так и человек – средоточие всех разгадок мироздания? Мы переполнены тайнами. Полчаса назад я прошла совсем близко мимо одной из величайших – если бы не меры предосторожности, в моей внутренней биохимической лаборатории запустилась реакция зарождения новой жизни. Интересно, кто бы получился в результате? Мальчик или девочка? Гениальная личность или бездарность? Минутой раньше это был бы один человек, минутой позже – другой. В каждую следующую минуту зарождался бы кто-то иной. Каждому – свое время. И почему из множества претендентов остается один? Все тот же закон эволюции – побеждает сильнейший? А все остальные неудачники куда деваются? А может, удачники? Мне подумалось, что процесс зачатия – выделение одного из множества – похож на историю цивилизации: канули в вечность миллиарды живших, утонули в зыбучем песке времени. На поверхности задержались лишь избранные, оставшиеся в истории и соединяющие эпохи. И вообще, как из субстанции, напоминающей более всего результат сморкания, через девять месяцев… Всего?! Через девять месяцев получается человек?! Значит, все это – руки, ноги, мозг, глаза – уже находится в этом желеобразном реагенте, но в другом состоянии? А до этого они были чем, а перед этим… И как все это выглядит в исходной точке? А может, и нет ее, исходной точки? Одно переходит в другое, образуя круг? Замкнутая цепь сублимаций? Ах, как бы мне хотелось хоть краешком глаза заглянуть в эту тайну! Какая наука занимается этим? Кажется, биология. Надо было поступать на биофак. Может, я стала бы выдающимся ученым и совершила великие открытия? Я знаю, не только Маруля считает, что я с жиру бешусь, но и большинство вчерашних гостей, хотя и восхищаются моей неуемной энергией и смелостью начинать все с нуля. На самом деле это не так. Ну, не принадлежу я к тем счастливчикам, что родились на свет гениями. Не принадлежу и к тем, кто с первой попытки угадал свое предназначение. Я принадлежу к другим счастливчикам, талант которым достался большой, но фрагментарный – музыка, языки, литература. Но в каждом фрагменте не хватало какого-то компонента, чтобы стать основополагающим. Отсюда мои нескончаемые поиски себя. После родительских собраний моя бедная мамочка всегда возвращалась растерянной: каждый из учителей наперебой убеждал ее, что именно его предмет – мое призвание. Когда подоспело время определяться с будущей профессией, на семейном совете, состоящем из мамочки и бабули, было решено: самое подходящее занятие для женщины – музыка. «Много свободного времени, культурные люди вокруг, ручки с маникюром, аккуратная прическа. На каждый праздник – подарки от учеников», – мечтательно живописала бабуля, явно представляя перед собой мою учительницу музыки. Моим мнением они не поинтересовались, да я и не знала тогда ответа, так же как не знаю и теперь. Так на несколько лет была решена моя судьба. Училась я играючи, не прилагая усилий. Легко поступила в консерваторию, блестяще закончила. С отличием. И оказалась перед выбором: кем быть? Все прочили мне блестящую карьеру концертирующей пианистки. Но такой вариант я даже не рассматривала. В этом фрагменте моего дарования отсутствовал важный компонент – усидчивость. По пять часов! Сидеть на одном месте! Заниматься одним делом! Это казалось мне верхом мазохизма. Я решила стать педагогом и с энтузиазмом приступила к педагогической деятельности. Но энтузиазм мой иссяк очень скоро – способные ученики были ленивы, трудолюбивые – бездарны. И в том, и в другом случае мои знания и эмоции не были адекватны результату. Вскоре при одной мысли о работе мне становилось тоскливо, и я заключила, что педагогика – не мое призвание еще до того, как перевернула последнюю страницу короткой главы своей жизни под названием «Виолетта – замечательный педагог». Какого компонента не хватило в этом фрагменте? Наверное, терпения. К тому времени я уже вышла замуж, и из этого обстоятельства естественно проистекала следующая ипостась – материнство. «Ну уж матерью-то я буду образцовой». И, как всегда, к делу подошла обстоятельно: накупила книг, проштудировала. Все девять месяцев выполняла рекомендации – употребляла полезную пищу, медитировала под классическую музыку, поглаживая живот, ласково разговаривала с потомком. Я так хотела мальчика, что мое желание переросло в уверенность – родится мальчик.