Постчеловечество - [31]

Тут, конечно, наблюдается эволюционное развитие системы идей, хотя нам и не очень удобно ставить свои имена в череду признанных обществом эволюционистов — творцов science fiction Эразма и Чарльза Дарвиных, Аркадия и Бориса Стругацких, Станислава Лема, Тейяра де Шардена, Густава Лебона, Михаила Меня.

Иллюстрируя наши построения, в числе побудительных мотивов необходимо подчеркнуть позитивную роль в инициации латерального мышления моббинга и социального садизма. Попросту говоря, наши по жизни личные враги стали мощными факторами экстенсивного, эвристического творчества. Описанные нами системные эффекты самоорганизации публичной арены придают геростратической мотивации обратный, высокопозитивный смысл. Невозможно сказать точно, что надо сделать правительству или депутатам для предотвращения фашизма или войны. Тем более, что там и нет такой цели, а коррупционно-лоббистские механизмы становятся двигателями государственного развития. Однако нарисованный нами механизм все же содержит скорее позитивный, чем негативный, вектор развития человека на Земле, способного к глубоким генетическим трансформациям без заметных изменений в комплексе видовых признаков.

Оптимизация указанного соотношения выполняет в большой эволюции роль аналога оценки «цена — качество» в рыночных моделях и является в эстетическом направлении эволюции Жизни ее вершиной. Пока человек создает себе проблемы сам, но эта динамическая тренировка популяции способна повысить вероятность переживания крупнейших природных катастроф типа нового оледенения.

Хотя мы не думаем, что еще через несколько миллиардов лет, когда умирающее Солнце расширится до орбиты Земли, на ней будут обитать наши прямые потомки, которые будучи лучше нас, перелетят на другие планеты. Однако многие из ныне живущих на земле двуногих смогут с интересом наблюдать, как человечество преодолеет последствия кризиса семьи и демографического коллапса, а затем справится с коллапсом мировой денежной системы и исчерпанием последней ценности — углеводородных источников энергии, чтобы затем пережить глобальную катастрофу очередного оледенения.

Картина не может быть полной без ссылки на Михаила Задорного: «Я недавно понял, почему мы живем так неустроенно: веками, поколениями… Потому что у нас — славянских народов — величайшая миссия: сохранить жизнь на Земле после того, как наступит конец света!» В миниатюре на 5,5 страниц юморист четко изложил суть всего, чему мы пытались создать научное обоснование. Там же есть краткое описание того, что такое «конец света». Творчество юмориста Задорнова в который раз подтверждает, что макроэволюционные истины легко найти, но трудно доказать. «Нам к концам света не привыкать», — написал Задорнов и присовокупил: мы их навидались — в 17-м, 37-м, 41-м, 93-м и 96-м. «Апокалипсис для нас девальвировался, как и российский рубль! У нас уже десять лет каждую пятницу в газете пишут, что в понедельник наступит конец света. И тут же под этой статьей печатают телевизионную программу на следующую неделю».

Юморист среди прочего по факту дал определение конца света: «Вообще, что такое конец света? Это взрывы, землетрясения, грязь, слякоть, бездорожье, повсюду мусор… Отопление, газ, электричество — все отключится. То есть практически во многих наших северных городах прихода конца света даже не заметят».

Михаил Делягин МЕСТО ИНФОРМАЦИОННОЙ РЕВОЛЮЦИИ В ЭВОЛЮЦИИ ЧЕЛОВЕКА

Многообразие человеческой эволюции

Сознание своей особости и уникальности, по-видимому, изначально заложено в природе человека и ощутимо помогает в повседневной жизни как индивидууму, так и человечеству в I целом.

Человек осознает себя как нечто отдельное, обособленное от его соплеменников — точно так же, как человечество осознает себя, как нечто бесповоротно выделенное из остальной живой природы и потому якобы независимое от нее. Всякое напоминание о сохраняющемся единстве и зависимости вызывает волну инстинктивной паники и стремления подтвердить поставленную под сомнение независимость, разорвав еще уцелевшие связи — как с природой, так и собственными соплеменниками и соотечественниками.

Как хочется отличаться! Как хочется вырваться из толпы мириадов безвестных и безымянных предков и современников, в неузнанном молчании стекающих в небытие и безвестность. Как хочется согреться в беспощадном равнодушии истории сознанием своей исключительности, — а еще лучше исключительности заслуженной…

Этому чувству не стоит поддаваться. Надо быть скромней.

Наиболее разумное отношение к натужной пропаганде исключительности своего времени случилось продемонстрировать перед лицом потомков Джеку Кеннеди, который, нежась в ванне и регулируя ногой кран горячей воды, следующим образом резюмировал одному из своих советников доклад другого: «Он сказал, что сейчас в мире происходит шесть революций. Первая — революция растущих ожиданий, а остальные пять я не запомнил».

Равнодушие к действительно революционным изменениям, проявленное самым динамичным лидером самой динамичной страны мира не когда-нибудь, а на первом и наиболее впечатлившем человечество пике ускорения научно-технического прогресса, — достойный апокриф всей нашей цивилизации. Ибо в истории человечества нет ничего более постоянного, чем изменения, открытия и возникновение каких-то явлений в первый раз.