Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник - [23]

Я помчался к лифту и распахнул дверцу. Нажал кнопку седьмого этажа и выскочил из кабины. Лифт пошел наверх, а я спрятался за мусорными баками. Вонь от них шла нестерпимая, но мне не пришлось долго ждать. Чуть погодя послышались шаги, а затем в подъезд вошли два молодчика. Оба не старше двадцати пяти, и оба здоровяки — этакие нагулявшие жирок некогда мускулистые боксеры. Терпеть не могу такую породу людей, в них слишком надолго застревает уверенность в своей былой кулачной силе. Субчики остановились у лифта, прислушиваясь, как тот не спеша ползет вверх, и переглянулись, когда лифт остановился на седьмом этаже. Разумеется, не слышно было, чтобы дверца отворилась, а затем захлопнулась, и это было единственным слабым местом в моем плане. Но тут уж ничего изменить нельзя.

Парни оказались дилетантами. Профессионал лезет вверх на своих двоих, даже если пенсионный возраст на носу, а плоскостопие не дает лишнего шагу ступить. Рано или поздно эти молодчики тоже усвоят элементарные навыки, если, конечно, останутся в живых, что в данный момент представлялось сомнительным. Нажав кнопку вызова, они ждали. Лифт, кряхтя и сотрясаясь, полз вниз так медленно, что впору заплакать. Мне не хотелось, чтобы кто-либо вошел в подъезд и погубил мой замысел. Однако никто не вошел — иногда и мне улыбается удача.

Лифт спустился вниз, и один из парней с бычьей шеей отворил дверцу. Я осторожно выбрался из-за мусорных баков и, когда молодчики готовились войти в кабину, сзади бросился на них. Оба влетели в лифт головой вперед и здорово треснулись о стенку. Я вскочил за ними следом и захлопнул дверцу. Действовал я достаточно быстро, и у них не оставалось шансов на сопротивление. Пистолет был у меня в руке, еще когда я прятался за мусорный бак, а они лишь сейчас дернулись, чтобы выхватить оружие. Револьвер мой выглядел сущей игрушкой, и, разделяй нас расстояние шагов в десять, они бы меня просто высмеяли. Но в тесной кабине лифта, с полуметра, игрушечный пистолетик способен успокоить их так же надежно, как и другой, сорок пятого калибра, что хранится сейчас в столе капитана Виллиса.

— Не двигаться!

Они и не двигались, хотя находились от меня на расстоянии вытянутой руки, и, вздумай они броситься на меня одновременно, я только раз успел бы спустить курок. Но мало кто родится героем, а я тщательно целился в пространство между ними, чтобы нельзя было понять, в кого угодит пуля.

Прошла целая вечность, прежде чем мы добрались до седьмого этажа. Спиной распахнув дверцу, я сделал шаг назад. По лицам моих пленников я понял, что что-то не так, хотел обернуться, но было уже поздно. Я ощутил резкую боль в затылке, и свет померк у меня перед глазами.

Глава четвертая

Я приходил в себя медленно и безо всякой охоты. Голова пульсировала, словно поршень паровоза. Боль была острой, колющей и усилилась, едва только я открыл глаза. Правда, тотчас и зажмурился снова: зрелище не стоило испытываемой боли. Я валялся на полу в собственной гостиной. Два типа, которых я так ловко прищучил в лифте, сидели напротив, нацелив в меня пушки куда мощнее той, что я пригрозил им в лифте. От третьего который огрел меня по затылку, видны были только ноги и огромные черные ботинки возле самой моей головы. Не хотелось думать о последствиях, если этими здоровенными вездеходами он саданет меня по башке. Я поплотнее смежил веки, мечтая вновь погрузиться в беспамятство.

Этого мне не позволили. Принялись меня трясти, отчего поршень в голове заработал еще неистовее, грозя пробить виски навылет. Делать нечего, я открыл глаза и буркнул что-то невразумительное. Молодчики взирали на меня с довольной ухмылкой, точь-в-точь ведущие телевикторины, когда участник правильно называет цвет туфель, какие были на Нэнси Рейган во время инаугурации ее супруга. Я с трудом поднялся на ноги. Никто мне не препятствовал, да и чего им было опасаться с этакими-то пушками у борта. Мне позволили даже проковылять в ванную и сунуть голову под кран.

По прошествии минуты-другой я почувствовал, что со временем, пожалуй, буду в состоянии проделать столь сложное движение, как кивок головой, и верну себе способность вновь издавать членораздельные звуки.

Возвратясь в комнату, я плюхнулся на стул. Кресло больше привлекало меня, однако троица вооруженных бандитов сводила выбор к нулю. Я повнимательнее пригляделся к третьему. Ростом он был примерно с меня, темноволосый, голубоглазый. Но сходство на том и кончалось. Волосы у него были гораздо темнее, почти как у индейца, а глаза светлые-светлые. С таким сочетанием ему бы податься в киноактеры. Правда, будь черты лица его чуть помягче… Но лицо у него было грубое, Марсия верно подметила. Впрочем, я не стал фиксировать внимание на его лице. Я подмечал, как он движется, как держит оружие, чтобы знать, на что рассчитывать, если у меня не останется иного выхода, кроме последнего, отчаянного рывка… Результаты наблюдения надежд не внушали… Передо мной был силач. Крепкий, массивный, какими бывают обычно люди приземистые, а его массивность была помножена на рост. Ну а оружие он держал в руках со сноровкой человека, которому не причинит душевной травмы пустить его в ход.