Пост - [66]

Я махнул рукой, показывая, что вопрос снят и спросил другое:

- А не пора нам валить отсюда? Думаю, на вертолете, опять спецы прибыли. И опять по твою душу, Оля. Или может быть они охотятся за этим?

Я показал на шевелящийся сверток.

- Конечно! Ты что еще не понял? Они не хотят, чтобы дети вернулись. И ты прав, надо уходить. Спецназовцы - это не Восточники. Они пойдут и в Лес. А если объединятся с Охраной Добытчиков, то и вообще будет плохо.

К черту, к черту, к черту! Опять подумал я - не буду даже спрашивать, куда они должны вернуться и почему Москва не хочет этого. В конце концов, должно же это когда-то открыться?

- Игорь прав, - поддержал меня полуволк. - Пора уходить. Нам надо оторваться как можно дальше.

Через полчаса мы, действительно, вышли к реке. Теперь это был уже широкий Ирмень, Шелаха, впадавшая в него, ни шла ни в какое сравнение. Ирмень был настоящей рекой, и нес воды в Ледовитый океан. Как и договаривались, пошли вниз по течению. Идти было легко, вдоль берега шла старая тропа. В некоторых местах она уже заросла свежими побегами ивы, но все равно, это было не сравнимо с ходьбой в чаще. Волк часто уходил с тропы и пропадал в лесу.

После одного такого исчезновения, он появился встревоженный и сразу объявил:

- За нами идут.

- Кто?

- Пока не знаю, но это люди.

- Нам надо на тот берег, - не выдержал я. - Давайте переплывем, пока течение слабое.

Илью передернуло.

- Нет! Я в воду не полезу.

А Ольга говорила, что Гном не боится воды, подумал я.

- Не сможем, - поддержала его Ольга. - Мы с тобой переплывем, а Гном не может долго находиться в воде. И дети - они, вообще, не переносят свободную воду.

- Да ты-то, откуда знаешь? Он что - и не писается?

Этот дурдом начал выводить меня из себя. Ольга, похоже, почувствовала это и примиряюще сказала:

- Игорек, успокойся. Я это знаю и все, - опять повторила она свое заклятье. - Ты поверь - я не обманываю.

- Ладно.

Я уже пожалел, что сорвался. Ведь решил же, что пойду до конца - что будет, то и будет.

Мы теперь почти бежали. День опять был солнечный, и, несмотря на то что шли мы почти постоянно в тени, а рядом была река, жара начала доставать нас. Я взмок. Ольга же была, как железная - мне постоянно приходилось её догонять.

Волк постоянно исчезал. После того, как он предупредил нас о погоне, его отлучки стали еще продолжительней. Я позавидовал его выносливости - я, даже без груза, не смог бы так носиться. Мне показалось, что, постоянно рыская по лесу вокруг нас, он не только проводит разведку, а еще и ищет что-то. Однако спрашивать ни его, ни Ольгу я больше не стал. Хватит с меня ответов, которые вызывают только еще больше вопросов.

По мере того, как время шло, а вокруг ничего не менялось, никто нас не догонял - только раз мы слышали гул вертолета в стороне - я успокаивался. Похоже, погоня нас потеряла. День перевалил свой пик и покатился к вечеру, а значит, что скоро наши преследователи будут вынуждены покинуть лес. Я не думаю, что среди них найдутся идиоты, желающие встретиться с тварями в лесу ночью.

Про то, что мы тоже должны как-то решить этот вопрос, я старался не думать. Вчера ночью Илья спас нас, поэтому я жил надеждой. Во всяком случае, Ольга об этой опасности даже не упоминала, её страшили только люди.

И как это обычно бывает, как только я успокоился, сзади прозвучал выстрел. Сначала одиночный - похоже, пистолет - а через пару секунд прозвучала короткая очередь.

- Бл...! Дождались, - выругался я и чуть не натолкнулся на остановившуюся Ольгу.

- Там Гном, - с тревогой констатировала она. - Значит, догоняют.

- Побежали, - толкнул я её. - Он выкрутится.

- Он меня спас, - словно оправдываясь, сказала она. - Да и уйти без него будет очень трудно. Особенно ночью.

Я тоже был ему благодарен за вчерашнюю ночь, но меня смущала мысль, что будь я без Зумбы, он вряд ли пальцем пошевелил ради меня.

Ольга еще раз тревожно посмотрела на тропу сзади нас, но все-таки шагнула вперед, и, набирая ход, продолжила движение. Мы опять пошли-побежали. Некоторое время я слышал только свое сиплое дыхание, но минут через пять сзади снова загремело. Два автомата, - определил я. Очереди почти слились. Что там происходит? Теперь и я за-переживал - как бы я не относился к Илье, он был уже свой - пусть не друг и не товарищ, но свой. И кроме того - впереди ночь, а без него, я за наше выживание не дам, и рваного рубля.

Как только загремели очереди, Ольга опять остановилась. Я догнал её.

- Что такое?

Она протягивала мне свой сверток.

- Надо выручать Гнома. Бери ребенка и беги. Мы тебя догоним.

- Не, не, - я даже отступил. Потом протянул свою поклажу. - Ты давай беги, а я пойду на помощь.

- Не глупи! - резко оборвала она. - Некогда в благородство играть. Я и бегаю, и воюю лучше тебя. Так, что иди, мы догоним. Только никуда не сворачивай. Зайдешь в лес, можешь нарваться на какую-нибудь темную яму.

Про это она могла и не говорить - избегать темноты, теперь у меня уже стало рефлексом. Про то, что она превосходит меня по всем статьям, конечно, было обидно, но спорить не приходилось - это правда.

Я осторожно взял 'ребенка' - обе руки теперь у меня были заняты - и подождал, пока Ольга скроется за поворотом. Две минуты я могу себе позволить. Как только она исчезла, я положил оба свертка на землю и скинул вещмешок. Быстро раскрыл его и опустил туда свой сверток. Потом, однако, остановился, вытащил его обратно, и сделал то, что я давно хотел - раскрутил ткань. Как я и чувствовал, в пеленке было совсем не то, что было в Ольгином конверте. В руках у меня был продолговатый, по форме напоминавший дыню-торпеду, сине-голубой камень. Я смотрел на него и не понимал - первое ощущение было такое, что он прозрачный, но как только я начинал вглядываться он, словно наполнялся голубым, сразу темнеющим дымом.