Пост - [47]

Она посмотрела мне в глаза и повторила:

- Это важно для всех нас. Не только для меня.

- А что там, ты сказать не можешь?

Ольга отрицательно закрутила головой.

- Не могу! Если честно я и сама пока не знаю. Вернее, знаю, что там, но как это будет выглядеть, я еще не представляю.

- Все равно не хрена не понял.

Я поднялся, взял автомат и попросил:

- Оля, ты не ходи со мной. Посиди здесь. Не надо ребят лишний раз напрягать. Лучше приберись и рацию спрячь куда-нибудь. Я им пока говорить не буду.

Я повернулся и пошел к двери.

- Ты ничего не сказал на счет моей просьбы.

Я остановился.

- Мне надо подумать. Слишком много информации.

Ребята уже выкопали яму. Они разделись - солнышко хорошо припекало - сброшенные куртки и футболки лежали рядом. Санька сидел на краю могилы, а остальные стояли вокруг, опираясь на лопаты. Тела их поблескивали от пота.

- Где твоя подруга? - без злобы спросил Санька. Было видно, что он устал. Понятно - бессонная выматывающая ночь, а сейчас еще и лопатой намахался.

- Скоро подойдет. Только не начинай опять. Она не тварь и в спину нам не ударит.

Сказав это, я вдруг понял, что вот как раз это - что она человек - совсем не факт. Судя по её рассказу. Я повернулся к Геннадию, он уже тоже был здесь.

- Ты с телами что-нибудь сделал?

- Да, готовы. Как смог, прикрыл.

- Ну что, ребята, давайте хоронить. Солнце печет, ждать некогда.

Хотя мы уже давно никого не теряли, а сейчас сразу целая куча убитых, все происходило как-то буднично и уныло. Я заметил, что даже Филя, боявшийся трупов, сейчас безучастно брал мертвецов, и тащил вместе со всеми к могиле. Перегорели все - понял я - и устали здорово. Я и сам чувствовал, что мне надо срочно поспать, а то скоро упаду.

Всех мертвых выложили в ряд. Только теперь я осознал, сколько мы потеряли за эти сутки. Шеренга получилась настолько внушительная, что я засомневался, что мы сможем всех уложить в эту яму. Заметив мои взгляды, Санька хмуро сказал:

- Не сомневайся, Игорек, войдут. Я сам мерял.

Мы стали брать тела и опускать в неглубокую могилу. Я с Геннадием стоял внизу и укладывал мертвых в их последнюю постель. Положив тело, я открывал на секунду тряпку, прикрывавшую лицо, и мысленно прощался с каждым. Даже со спецназовцами и вертолетчиками, хотя и совсем не знал их. У большинства не на что было смотреть. Вместо лиц изуродованные кровавые маски. Я отгонял, появившихся уже откуда-то крупных черных мух, и быстро закрывал лица.

- Лену надо было бы отдельно похоронить, - пробормотал я, когда подали её тело. Почему-то мне казалось, что женщины и мужчины должны быть в разных могилах.

- Мы уже думали, - услышал меня Сашка. - Но сил нету, командир. Если хочешь, давай отдохнем, а потом ей выкопаем отдельно.

- Нет. Это я так. Им теперь никакой разницы.

На самом деле после того, как Город начал оживать я видел и не такое. Видел, как кучи трупов, сталкивали в вырытый длинный ров просто бульдозером.

Все действительно вошли, правда, совсем рядышком, касаясь друг друга. Ребята подали руки и выдернули нас. Все замерли.

- Скажи что-нибудь, командир.

Как-то легко они стали называть меня так. У меня при этом тоже не возникало никаких эмоций, словно я всю жизнь командовал этими людьми. Но вот сказать у меня не получалось. Настоящий командир, такой как Палыч или даже Павел, наверняка нашел бы что говорить. Я же только и смог:

- Пусть земля будет вам пухом, ребята.

Я уже наклонился, чтобы взять горсть земли, когда услышал голос Ольги:

- Подождите, я скажу.

Как она подошла, никто не слышал. 'Зря она тут, - подумал я. - Сейчас ребята начнут выступать'. Однако все промолчали.

- Я не знала этих людей, но я думаю, что все они хорошие люди. Все они хотели жить мирно в своих домах, со своими семьями. Они не виноваты, что им пришлось жить такой жизнью и умереть здесь, в заброшенном богом месте, защищая от неведомых гадов свой мир. Им сейчас, если честно, все равно, что будет происходить дальше, но вы - те, кто остался здесь, я надеюсь, никогда не забудете этот день и этих людей. Потому что, все они погибли не зря, они погибли, чтобы в этом мире жили вы и ваши дети опять могли играть там, где они хотят, а не там, где безопасно, где их прикрывают солдаты с оружием.

Спите спокойно, вы честно выполнили свой долг. Пусть ваши души найдут успокоение там, в светлом мире. Мир вашему праху.

Ольга кинула первую горсть земли. Я тоже бросил ту землю, что так и сжимал в руке, когда подошла.

То, что сказала Ольга, по большому счету, было обычным набором штампов, которые произносят на всех похоронах, но нас почему-то это тронуло. То ли потому, что мы сами не могли так сказать, то ли мы просто слишком устали и расслабились. Я видел, что все ребята затихли, а Филя даже захлюпал носом.

Кинув по горсти, все взялись за лопаты. Даже Ольга. Она забрала инструмент у совсем заморенного Фили и начала бодро кидать землю в яму, лопату, за лопатой. Мы все не были хиляками, но прежде, чем над братской могилой вырос небольшой холмик, мы два раза садились отдыхать. И только Ольга, продолжала махать лопатой, словно робот. Ребята опять стали поглядывать на нее недоверчиво, но никто ничего не говорил. Сил на эмоции уже не было.