Посредник - [9]

— Алло! — услышал он голос, перебивший другие звуки на проводе.

— Пожалуйста, — Сала вновь почувствовал себя униженным, так как не умел говорить по-французски,— пожалуйста, скажите, мсье Лафонн дома?

Женский голос ответил что-то неразборчивое. Но через пятнадцать секунд Лафонн уже взял трубку:

— Да!..

— Лафонн? Это Сала.

— Добрый вечер. Как дела?

— Плохо. Очень плохо.

— Что случилось? — встревожился бельгиец.

— У меня украли весь запас масла.

— Как?

— Вот так... как я сказал...

— Что вы говорите, Сала! — воскликнул уже по-испански, но с сильным франко-бельгийским акцентом его собеседник.

— Видите ли, Лафонн, по телефону мне трудно объяснять все подробно.

— Понятно, понятно... Но скажите хотя бы в двух словах, как это обнаружилось.

— Сегодня... я пошел посмотреть баки с маслом. А масла нет... Вместо него грязная вода... Масло увезли. Только немного оставили сверху, чтобы не сразу заметно было.

— Что вы говорите?!

С этого момента разговор шел как в дурном сне. Сала говорил на испанском с каталонским акцентом, а Лафонн на каком-то словесном винегрете, где преобладали испанские слова, сдобренные французскими, а временами и английскими.

Так они проговорили с полчаса. Беседа, казалось, застыла на одной точке. Ограбление грозило разорением Сале, но ставило под угрозу и блестящую карьеру генерального директора фирмы СОПИК — Лафонна. Поскольку именно он рекомендовал административному совету своей фирмы войти в долю с Салой, приобретя 10 процентов его дела. Это был первый шаг СОПИК, намеревавшейся в дальнейшем расширять свою деловую активность на территории Испании.

Под конец Лафонн, потеряв терпение, сказал:

— Завтра же утром вылетаю в Барселону. Когда билет будет на руках, сообщу, каким рейсом прибуду.

— Я буду ждать вас в аэропорту Прат.

— До завтра.

Сала сидел подавленный, глубоко погрузившись в кресло. Глаза его блуждали по полкам картотеки — этой «святая святых», где стояли вперемежку и справочники с адресами всевозможных фирм, и ящички с карточками данных о клиентах, и рекламный календарь вин Хереса.

Сала испытывал новое и непривычное для себя ощущение полного бессилия. Это было невыносимо, почти как физическое страдание. Посредник сколотил свое состояние благодаря огромной работоспособности, ловкости во всякого рода жульнических проделках, умению хитроумным образом обходить законы. Он всегда отыскивал решение любой проблемы, даже если это стоило ему огромных усилий и приходилось кого-то подмазать. Но на этот раз Сала чувствовал себя совершенно разгромленным. Этот удар был совсем не похож на все остальные. И он не знал, как отвести его, даже не представлял, как подступиться к решению вопроса, вставшего перед ним.

Масло, хранившееся в цистернах, не было официально декларировано налоговому управлению, как того требовали правила. А потому он не мог обратиться в полицию: в таком случае могли вскрыться и предыдущие многочисленные нарушения. Одна лишь мысль об этом вызывала у него холодную дрожь во всем теле.

Хуан Сала вышел из кабинета. Лицо его стало совсем восковым. Он знал, что ему не удастся заснуть. И, чтобы избежать объяснений с женой, решил сделать вид, будто на него неожиданно свалилась срочная работа.

Сала пошел в гараж, влез в свой громадный автомобиль и нажал на кнопку. Автоматическая дверь гаража скользнула в сторону. Проскочив метров пятьдесят по усадьбе, он открыл железные ворота и, выехав за пределы своих владений, направился в сторону Барселоны. Туман сгущался.

Сала бросил взгляд на свои сверхплоские золотые часы на массивном, из золота же, браслете, подаренные представителем фирмы, поставляющей ему шоколад. Стрелки показывали пятнадцать минут первого. Проехав Вик, он остановился возле своей конторы, к которой примыкал огромный склад. Туман действовал Сале на нервы. Почувствовав неодолимое желание остановиться, он съехал с шоссе и поставил машину на большой стоянке у самого входа в здание. Сала, поздоровавшись на ходу с ночным сторожем, вошел в кабинет. Вид деловых бумаг, лежавших в беспорядке на рабочем столе, немного успокоил его.

Он подумал, что лучше всего было бы провести ночь, разбирая бумаги, нежели ехать в Барселону, где все ему было чуждо, а на каждом повороте дороги грозила опасность. К утру, надо полагать, туман рассеется, и у него вполне хватит времени добраться до аэропорта.

«Лафонн — европеец, человек образованный, связи у него большие. Наверняка у него появится какая-нибудь дельная мысль, как нам действовать в этой ситуации. К тому же он рискует своей должностью», — подумал Сала. Это рассуждение немного успокоило, ему стало как-то легче от сознания того, что тяжесть навалившейся беды удастся переложить еще на кого-то.

Понемногу обретая уверенность в себе, Сала принялся подсчитывать, какой ущерб нанесла ему кража масла. В иных случаях, когда он чувствовал себя хозяином цифр, игра с ними доставляла ему истинное наслаждение. Теперь же, при каждом нажатии на кнопку счетной машинки, он непроизвольно вздрагивал.

К трем часам примерные цифры уже были под рукой: украденное масло исчислялось кругленькой суммой — миллиард песет. Сала со злостью ударил кулаком по столу. Счетная машинка вместе с бумагами упала на зеленый палас, слишком роскошный для такой конторы и в то же время очень уж тонкий, чтобы создать настоящий комфорт.