— Остановись... не надо! — умоляет девушка, поспешно прижимая колени к груди.
— Почему?
— Потому что это возбуждает меня, — смущенно признается Джорджи.
То, как он смотрел на нее тогда... этот взгляд, эти глаза заставляли ее забыть обо всем!
— Тебе не придется долго ждать, милая, — вкрадчиво сказал Анголос. — Завтра мы станем мужем и женой...
Вернувшись к реальности, Джорджи обнаружила, что сидит, крепко сцепив руки, а на коже следы от ногтей. Она вздохнула и засунула руки в карманы.
«Смогу ли я когда-нибудь думать о муже без приступов паники?» — спрашивала она себя.
— Едва ли они навсегда забудут друг о друге, — снова раздался голос бабушки.
И Джорджи понимала, что бабушка права.
Наивная, неискушенная в жизни девушка, какой она была четыре года назад, оказалась совершенно не готова к тем ощущениям, которые пробудил в ней Анголос.
— Мы с моим сыном смотрим на вещи по-разному, но в случае с Джорджи у нас было единое мнение. Роберт говорил ей: «Спи с этим мужчиной, если хочешь, можешь даже жить с ним, но выходить за него замуж!.. Это безумие!»
— Но, Энн, все мы совершаем ошибки. Как же еще набраться опыта? — ответила Рут.
— Девочка собрала плоды своей глупости.
Да, она совершила огромную ошибку и расплатилась за нее. Теперь ей придется выслушивать эти упреки до конца жизни!
— Она еще очень молода, — произнесла Руг.
— Но она думает, что знает жизнь.
— В молодости всегда так кажется. Этот мужчина... он выглядит старше.
— Сейчас ему должно быть тридцать два, может, чуть больше, Джорджи была слишком молода для него. И слишком наивна. Он, конечно, красив и, бесспорно, опытный искуситель. Неудивительно, что девочка влюбилась в него.
Джорджи удивилась: бабушка никогда не говорила ей подобные вещи.
— Думаешь, он просто воспользовался ею?
— Ну а ты как думаешь? Человек с одним неудавшимся браком за плечами, к тому же грек.
Было непонятно, в чем бабушка больше винит Анголоса: в том, что он был женат, или в том, что он грек.
— Как только я его увидела, то сразу поняла, что ему нельзя доверять. Я говорила Джорджи, что он человек непостоянный, мы все говорили ей об этом, но разве она слушала? Нет, она любила его.
— Ты должна гордиться своей внучкой. У нее хорошая работа и чудесный сын.
— Сын, который никогда не увидит своего отца.
— Никогда? Ты уверена в этом?
— Анголос Константин ясно дал понять, что не хочет ничего знать о ребенке. Ни он, никто из его драгоценной семьи никогда не признает малыша.
Джорджи посмотрела в сторону сынишки, который ползал по лужайке, и волна боли и злости на Анголоса снова захлестнула ее.
Как же она любила своего малыша! Когда Джорджи вспоминала, как он, совсем еще крошечный, сопел у нее на груди, сердце ее сжималось. Она мечтала, чтобы Анголос увидел рождение своего сына...
Но Джорджи рожала одна. Рядом не было мужа, который держал бы ее за руку, разделяя с ней боль и радость рождения ребенка.
Анголос разлюбил ее... или, может, он вообще никогда ее не любил?
Зачем задавать себе такие вопросы, Джорджи? Мужчина не может обойтись с женщиной, которую любит, так, как Анголос обошелся с тобой.
Но как он мог отказаться от ребенка? Никки — потрясающий малыш. Почему Анголос не захотел его знать? Как вообще такое возможно?
— Разбитую чашку не склеишь. Для меня с самого начала было очевидно, что этот брак разобьется на тысячу осколков.
Джорджи ясно услышала фразу бабушки. Что же ответит Рут?
— Это так грустно. Как может отец не хотеть видеть собственного сына?
— Он даже не дал ей и пенни на воспитание ребенка, а Джорджи слишком скромна, чтобы оспаривать свои права. Я говорила ей, чтобы она подала в суд и выжала из него все, что можно. Они ведь не заключали брачный контракт. Но Джорджи совершенно не свойственна расчетливость.
Джорджи удивило, что бабушка так говорит, ведь она знает о счете, на который Анголос каждый месяц пересылает деньги. Но она знает и другое — что Джорджи так и не прикоснулась к этим деньгам!
— Мамочка, — услышала Джорджи, — я пить хочу. — Малыш с ведерком и лопаткой в руках упрямо дергал ее за шорты.
Джорджи опустилась на корточки и убрала непокорный завиток с лица сынишки. Она никогда не сможет забыть Анголоса; она видит его лицо, скорее уменьшенный его вариант, каждый день.
— Я тоже, милый, — сказала она полушепотом. — Пойдем узнаем, может быть, бабушка тоже хочет лимонада?