Посол Петра Великого - [8]

– Ты пачто не смотришь на меня?! – повысил голос Пётр Алексеевич. – Подошёл к царю – не отводи взора аки подлый вор! Али и впрямь подлое что задумал супротив меня?!

– Я, Пётр Алексеевич, у тебя ничего не крал! Это ты у меня своровал моё место в бойцовской стенке! Я целых два месяца готовился сам и друзей своих к бою с слободчанами, а теперь что? Вся моя подготовка коту под хвост! Победитель теперь ты! Так што ты у меня победу украл, а значит, не я вор, а ты! – недовольно ответил боец. – У нас же всё обговорено было, и складчина у нас была! Али ты думашь, что у меня есть лишние деньги, шобы за просто так, за здорово живёшь их отдавать?

– Ты смотри, какой он у нас гордый! Видите ли, место я у него отнял! – рассмеялся Пётр Алексеевич, посмотрел на Меншикова, а затем снова на недовольно надувшегося мужичка. – А ежели ты остался бы в рядах городских бойцов, думаешь, что с твоей помощью они бы одолели слободчан?

– Да! И деньги были бы моими!

– Всё равно бы ты свои деньги проиграл! А я ни полушки не взял из вашей складчины! – теперь уже возмутился царь.

Низкорослый боец ничего не ответил, но снова отвернулся. Меншиков тут же поддержал царя смехом и словом:

– Ты с кем это споришь, недоумок! Супротив царя пошёл?! Посмотри на себя! Какой ты, а какой Пётр Алексеевич! Ты ж росточком всего – от горшка два вершка! Тебя вот ткни пальцем – ты и завалишься! Выиграть он, видишь ли, надумал! Лучше иди подобру-поздорову, пока наш царь сильно не осерчал! – закончил Меншиков, посмотрел на государя и многозначительно усмехнулся.

– Мал золотник, да дорог, а в голом поле да за высоким кустом – сам знашь, што делают! – гордо ответил боец и недовольно посмотрел на царёва камердинера.

– Ты посмотри – какой он у нас наглый! Да я тебя сейчас в капусту покрошу за слова твои дерзкие и неуважительные!

Руки у Меншикова были заняты овчинным тулупом, который он только что поднял со снега и сейчас не знал, куда его деть, чтобы выхватить из ножен саблю. Пётр Алексеевич удивлённо посмотрел на малорослого бойца.

– Тебя как зовут-то, храбрец?

– Васькой с утра ещё кликали! А шо?

– А ну-ка, давай, Васька, мы с тобой силой померимся, раз ты в себе так серьёзно уверен! Кто победит – тот и прав! Победишь меня – отплачу тебе то, что ты в складчину поставил, да ещё сверху свой серебряный рубль в придачу тебе отдам! Ну а проиграешь – тебя высекут за слова твои дерзкие да ещё ты мне серебряный рубь будешь должен! По рукам? – предложил Пётр Алексеевич.

– Согласен, – немного подумав, пробурчал боец.

– Тогда – сходимся, – снисходительно приказал царь и, не сгибаясь, в открытую пошёл на соперника.

Коротышка сразу пригнулся, ловко увернулся от выставленных перед ним лапищ царя да сразу ушёл ему в ноги. Захватил его под колени и опрокинул на спину. Пётр Алексеевич отлетел в сторону и с размаху упал в глубокий сугроб.

– Ты это что, гадёныш такой, с царём самым наглым образом вытворяешь! – наконец решившись и бросив тулуп на снег, зло выкрикнул Ментиков.

Теперь ему наконец-то удалось выхватить из ножен саблю и рвануть к обидчику царя. Боец же не убегал. Напротив, он покорно стоял на месте, даже слегка наклонил голову. Тем самым как бы добровольно подставляя шею под удар острой сабли царского денщика. Но тут за спиной Меншикова раздался громогласный окрик государя:

– Стой, Алексашка! Он честно бился, не смутился за правду постоять и победил! Уговор – есть уговор! Не смей его трогать!

Меншиков так с обнажённой саблей и остановился на полпути к абсолютно спокойно стоящему бойцу. Оглянулся на вылезавшего из сугроба царя, от отчаяния сплюнул и бросился помогать тому выбираться, при этом вполголоса поругиваясь:

– Ну и добрый же ты, Пётр Алексеевич! Я бы на твоём месте его бы в капусту покрошил и не задумался! Это ж надо – так царю дерзить!

– Поэтому ты и не на моём месте, а на своём, что наперёд думать не хочешь аль не можешь! Царь должен беречь свой народ, а не рубить его почём зря по всякому поводу, как капусту на засолку! И учись отличать лизоблюдов от достойных и честных людей!

Государь наконец выбрался из сугроба, небрежно отряхнулся и неторопливо подошёл к бойцу, который продолжал скромно стоять с понурой головой. Протянул ему честно заработанный серебряный рубль и задумчиво спросил:

– Сколько в складчину поставил?

– Полтинник, – пробурчал коротышка.

– Во, держи рубь с полтиною! – весело сказал царь и повернулся к Меншикову. – Впредь мне наука будет, Алексашка. Нельзя себе людей только по росту подбирать! Умение да сноровку тоже нужно верно оценивать и тщательно проверять их, особливо, если в дальнейшем сильно понадеешься на человека.

Затем Пётр Алексеевич вновь посмотрел на гордого бойца и спросил:

– А ты, Васька, пойдёшь ко мне служить в Преображенский полк?

– А платить-то мне сколько будешь, государь?

– Во, деловой мужик! Своего нигде не упустит! – усмехнулся царь. – Двенадцать рублей в год да бесплатная чарка вина для плезира! Годится?!

– Двенадцать рублей – это, конечно, хорошо, а подумать можно?

– Думай! Кто ж тебе думать запретить может? Распоряжаться твоими думами даже царь не в силах! – рассмеялся Пётр Алексеевич, а вслед ему вся его разношёрстная компания. – Ну, Николай, а ты не передумал ещё с кем-нибудь «сам на сам» побиться? Али оробел, на меня глядючи, и моего конфуза себе не желаешь? Я вон не испугался поваляться в снегу, хоть и царь, а теперь вот стою перед тобой да только посмеиваюсь!