Посол мертвых - [20]

Однажды ей приснилось, что она спала на какой-то каменистой равнине и была разбужена звуком шагов. Она открыла глаза, и ей предстало видение: золотая лестница в виде двух переплетенных спиралей, вырезанных на световом столбе, спустившемся с неба. Бесконечная цепочка ангелов с черепами, по трафарету нанесенными на их крылья, по одной спирали поднималась, по другой спускалась - как встречные потоки пригородных пассажиров на эскалаторах вокзала "Гранд Сентрал". Она проснулась освеженная, с мыслью о том, что, возможно, Бог решил не оставлять ее даже в этом непостижимом месте. После этого она начала посещать другие заведения, которые тоже ошеломляли ее, но уже по-иному. В музее "Метрополитен" она не в состоянии была ни поверить в то, что такое изобилие сокровищ может быть собрано под одной крышей, ни постичь их истинную ценность, тем не менее ходила туда исправно и всегда на выходе задерживалась возле сувенирного киоска, чтобы купить открытку с изображением Мадонны, которой часто молилась.

Круки постарались как можно скорей перебраться в маленький городок на севере Нью-Джерси.

Здесь список того, что потрясало Адриану в Америке, пополнился лужайками перед домами, врачами, автомобилями, телефоном, трудностями, которые местные жители испытывали с произнесением гласных звуков, темпом жизни и преклонением перед успехом. Ведь она приехала оттуда, где до недавнего времени все друзья жили недалеко друг от друга и ходили в гости без предупреждения. А на задворках были огороды. Более того, никто из жителей пограничных областей не верил, что каждый отдельно взятый язык в состоянии один обеспечить потребности всех людей в общении или выразить мир во всей его полноте. Но самое, быть может, главное - там с почтением относились не к баловням успеха, а к неудачникам. В конце концов, что есть христианство - утверждающее, что последние станут первыми, а первые последними, - если не апология неуспеха?

Но, понемногу врастая в эту жизнь, Ада училась доверять своему новому дому, любить запруженный народом городской центр, привыкла к супермаркетам фирм "Вулворт", "Гимбел" и "Дэффи Дэн", в заряженной общей энергией атмосфере и шуме которых постепенно отрешаешься от собственного "я". Массовая продукция казалась чудом. Благодаря радиоприемнику был обеспечен доступ к выдающимся событиям в мире музыки, а также к новостям со всего света.

Тот факт, что половина городского населения Америки не ходила на выборы, Адриане представлялся добрым знаком, в то время как для ее мужа он был свидетельством того, что население сделалось пассивным под воздействием технологий, являющих собой хитроумные орудия правящей элиты в вечной войне между теми, кто трудится, и теми, кто играет на бирже. Политику Адриана оставляла Льву. Сама же сосредоточилась на доме и культурных развлечениях и благодарила Бога за возможность отдохнуть от Европы, где сосед точил нож на соседа, черпая силы в чувстве мести.

В новой жизни Лев сразу стал Деятелем, профсоюзным функционером, и некоторое время верил, что книга будущего открыта перед ним на чистой странице многообещающей судьбы. Однако превращение из революционера в слесаря-сборщика на конвейере оскорбляло чувство его собственного достоинства, поскольку воображение всегда рисовало ему романтическую будущность консула или шпиона. Даже зная, что это положение временное, он мучился от обиды, что в нем не распознали того, кем он был на самом деле. Неужели никто не видит, сколько в нем сил и амбиций, что один атом его неуемной энергии способен поднять на воздух целый город? Сколько он мог бы сделать, если бы обстоятельства сложились подобающим образом!

Но, увы, они никогда подобающим образом не складывались. Трудно сказать, почему. Было в Америке нечто неуловимое, нечто обманчивое и коварное, что ускользало от него. И постепенно, чувствуя себя осажденным со всех сторон, он, словно краб, стал обрастать жестким панцирем.

Многие его друзья с легкостью приспособились к новым условиям. Они не чурались работы в сфере обслуживания, вечерами посещая колледжи, и со временем получали дипломы и профессии, становились врачами, дантистами, адвокатами, позднее - компьютерщиками-программистами. Другие работали пивоварами, докерами, водителями грузовиков, мастерами на фабриках. Льву было больно видеть, как они заново воссоздавали себя. Он не мог понять, что было в них такого, чего не было в нем, какая преграда, какой замук, какой шлагбаум препятствовали ему совершить такую же метаморфозу. Он винил во всем книги, которых начитался в молодости и которые убедили его в том, что жизнь имеет ценность лишь тогда, когда живешь на определенном уровне возможностей. Его завораживало ощущение безграничных обещаний. Если бы только можно было надеяться, что движение всегда будет идти по восходящей, тогда был бы смысл двигаться. Лев грезил не о материальном успехе, его мечта была в некотором роде мальчишеской: найти тот Грааль, который придал бы смысл всему, что было прежде. Без этого не стоило труда жить в пустыне повседневности, а прошлое превращалось в горстку праха.