Посох Заката - [25]
— Что ж, я действительно долго живу на свете, — спокойно подтвердил отшельник.
— И сейчас, уважаемый хозяин, твоя очередь рассказывать о себе, — добавил посох.
— С удовольствием, — усмехнулся отшельник. — Ко мне редко забредают интересные собеседники. Обычно тех, кто сюда попадает, больше всего интересует как отсюда выбраться — так что если мне и удается поговорить с людьми, то уж никак не о себе, а ведь я довольно интересный человек. Имя мое — Санга Аланда Линард.
— Ой… — сказал Курт.
— Чего-то в этом роде я и ожидал… — обронил посох.
— Вы… вы тот самый великий полководец, времен короля Хапара Арамбура и Священного Оннерского Союза! — восхищенно и недоверчиво воскликнул Курт. Он смотрел на сидящего перед ним человека, и ему хотелось ущипнуть себя.
Вот он, живехонький — герой настолько глубокой старины, что в нее уж не всякий и верит-то. Сидит рядом с Куртом на шкуре, попивает себе отварчик, руку протяни — дотронешься.
— Насчет собственного величия у меня сильные сомнения, — негромко заметил отшельник. — Никаких нимбов над своей головой я не замечал. Ни разу. И вообще, полководцу величия не полагается. Величие годится для надутых пустоголовых вельмож и зажравшихся жрецов. А война — штука такая… на ней работать нужно. Сначала головой, потом телом. И духом, все время духом.
— Значит, все эти великие древние баллады из «Ожерелья Арамбура» посвящены вам? — все еще не веря, пробормотал Курт.
— Не знаю, — развел руками отшельник. — Их, верно потом придумали. Я вот ни одной не слышал…
— Ну как же! — воскликнул Курт — «Битва при Гедене», «Взятие Шутута», «Оборона Кесленга», «Поединок на Сау»… и особенно — «Исчезновение»!
— Особенно «Исчезновение», — фыркнул отшельник. — Тогда все решили, что я исчез. Многие даже думали, что меня убили враги. Да, какое-то время я еще интересовался делами внешнего мира, тогда меня очень позабавила возникшая паника. Пожалуй, это было именно то чего, я хотел. Это вернуло мне чувство душевного равновесия. Врагов у меня и в самом деле хватало, так что исчез я вполне правдоподобно. Без хвастовства замечу: Оннерский Союз — моя работа. Король Арамбур, конечно, был символом этого дела, на то он и король, чтоб быть символом, любому такому делу нужно знамя — но именно моя воля стояла за всеми решениями. Мы положили конец распространению Голорской Империи, а Княжество Анголок стало провинцией Брина. И магов там повывели. Все ихние Черные Ордена. Под корень. Все они меня ненавидели. Было за что.
— А теперь сердцевина бывшей Голорской Империи зовется королевством Рон, там опять черные маги, а Оннерского Союза нет, и один лишь Джанхар противостоит всей этой мерзости, — вставил посох.
— То-то эти гаденыши показались мне такими знакомыми, — задумчиво проговорил отшельник. — Я ведь, не раздумывая, принял вашу сторону.
— А почему вы так неожиданно исчезли тогда? — спросил Курт.
— Когда из воина и полководца начинают делать «великого», когда с него снимают шлем, чтобы надеть нимб, он должен исчезнуть, — сказал отшельник. — Исчезнуть, чтобы остаться. Мне хотелось убить всех этих придворных лизоблюдов, они только что в уши ко мне не лезли! Впрочем, вру — иногда пробовали. Оннерский Союз был установлен, войны окончены, и надолго. Я, в сущности, стал не нужен. Король увлекся утонченностью, и я начал раздражать его своими грубыми речами.
— Король был просто дурак! — воскликнул Курт. — Когда мы только встретились, вы говорили на языке своего времени, и я с трудом вас понимал — а теперь вы говорите со мной на моем языке, я понимаю каждое слово. И ведь я не заметил, когда это произошло.
— Я быстро приспосабливаюсь к языку собеседника, — кивнул отшельник. — Мне нравится, когда люди меня понимают, а я понимаю их. Короля не устраивало совсем другое.
— Что же?
— Я могу хорошо говорить, но всегда говорю то, что думаю. Короли не любят этого. Пока я был нужен — меня терпели, а потом… я не стал дожидаться ссылки, ее политические последствия могли вредно сказаться на деле всей моей жизни.
— Да уж… — вздохнул Курт.
— Споешь мне потом баллады про меня, — попросил отшельник. — Интересно же…
— Я плохой бард, — огорчился Курт. — Верней, совсем не бард, и сида у меня нет.
— Ничего. Не страшно, — промолвил отшельник. — Я давно не слышал, как поют люди — только ветер и птиц. А с балладами этими вот что еще интересно: все эти сражения я считал своими неудачами, проигрышами, бедой.
— Почему? — удивился Курт. — Разве вы не побеждали?
— Побеждал, — вздохнул отшельник. — Большой кровью. Это не те победы, которыми мне бы хотелось гордиться. У меня были другие… Солурга, Арам, Сибил, стояние у Анголока… Почему нет ни одной песни о моих настоящих победах? Обидно. Неужели победа, не политая ничьей кровью, даже в памяти людской победой не считается? Обидно. В Солурге не было ни одной жертвы. Арам мы захватили ночью. Погибло пятеро наших и трое врагов. Сибил — ни одной жертвы. Ангалок — одна жертва: вражеский полководец покончил с собой от досады и злости. Ни одной песни о том, как правильно побеждать.
— Смешная штука — история, — сказал посох.
— Всех бы этих историков… — вздохнул отшельник.
Отныне гномы будут жить с людьми. И не потому, что тем и другим этого в одночасье возжелалось. Просто своды подгорных пещер Петрии в один страшный день обрушились и похоронили под собой прошлое целого народа. Теперь гномам надо привыкать к новой жизни: непонятной, с чужими законами, с чужими надеждами, с врагами, которые вроде уже и не враги, с родичами, которые иногда могут быть страшнее и опаснее врагов.К прошлому возврата нет. Ни для Якша, владыки гномов, решившего уйти и навсегда изменить свою судьбу, ни для Гуннхильд, молодой гномки, на плечи которой легла власть и ответственность за ее народ, ни для Тэда Фицджеральда, коменданта Петрийского острова, вся предыдущая жизнь которого питалась ненавистью к подгорным воинам и мечтами о мести, ни для Шарца, когда-то лазутчика и предателя, а нынче искуснейшего лекаря.
Если кто не помнит, так после той самой истории с книгой о фаласских ядах Эрика, ледгундского лазутчика, забрал себе в ученики Хьюго Одделл, гном-лекарь и по совместительству петрийский предатель, рыцарь и шут герцога Олдвика, лучший разведчик Олбарии и прочее и прочее. И не для того, чтобы продолжить обучение мальчишки на ниве тайной службы, а разглядев в нем невероятный талант сказителя и художника. Однако первое, что сделал "благодарный ученик", так это попытался прирезать своего наставника и сбежать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Алекс, Гошка, Катя и Вика учатся не в Хогвартсе, а в обычной российской школе. И все же они — маги. Однако своими неосторожными действиями они призвали предводителя Дикой Охоты — Байкера без головы. Но, кроме мистической опасности, они рискуют столкнуться с опасностью вполне реальной — сектой сатанистов…Текст выкладывается на добровольно-платной основе. Читайте все, кому не лень, платите те, кто может. :)Данные Яндекс.денег и банковского счета указаны на странице http://samlib.ru/r/ratkewich_s_n/baiker_bez_golovi.shtml.
Трудно поверить в очевидное? Трудно, если оно невероятно. Можно ли взять город, если никто не идет на приступ, не слышно пальбы, не свистят пули, не орут атакующие, не стонут раненые и умирающие, не носятся в панике эльфы и люди, не кричат от страха женщины, дети и лошади? Можно ли сержанту командовать королем? Можно ли сыну кузнеца иметь шпагу ценой в полкоролевства? Можно ли остановить войну, просто поиграв в шашки? Можно, хотя поверить в это почти невозможно. Ведь пока эта история еще не стала очевидной.
Великая Война?Священная битва Добра со Злом?А, может быть, просто Великая Ловушка, поставленная в незапамятные времена?Поставленная тем, кому и Зло, и Добро равно безразличны, тем, для кого и Светлые, и Темные – обыкновенная пиша?Внезапная победа грозит превратиться в окончательное поражение. И есть лишь одна надежда. В зыбком, неверном свете костра глазам ясновидцев и магов предстает огненный, пламенеющий меч, Меч Рассвета.Он, и только он, способен спасти мир. Спасти мир от подымающейся из пустоты и мрака гигантской тени Пожирателя Миров.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Черный маг стоял у черты. Черта рассекала мир надвое. По одну сторону была живительная искрящаяся смерть, восхитительная, завораживающая, сводящая с ума гибель, по другую – все кончалось и не было ничего. Ни пленительного могильного плена, ни восхитительной кладбищенской гнили – ничего… Только унылая пустота жизни, присыпанная тусклым пеплом человеческого существования. Странные существа, схожие с тенями, лишенные магии, обреченные на жизнь, копошились в этой пустоте, и маг не мог подарить им радость смерти.