Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма - [36]

.

Анна Воскобойник дала и оценку собственной деятельности в годы войны: «Теперь постараюсь осветить то настроение, которое у меня и очень у многих было за все эти годы вплоть до моего ареста. Главным мотивом всех настроений этого периода была раздвоенность. Это двойственное отношение к немцам: как к врагам родины, русского народа и к союзникам против большевиков.

Но еще вначале, когда русский народ и советское правительство для меня были двумя различными полюсами, это явление не было столь болезненным, так как я считала, что все же это делается для народа.

Но когда ход событий все больше и больше стал доказывать, что этот русский народ и Советское Правительство по существу одно и то же, когда стало ясно, что несмотря на все трудности, на все жертвы, русский народ идет за Советским правительством, тогда часто начало казаться, что ты зашел в тупик и выхода из этого тупика нет.

Ведь когда перед собой и перед людьми ты оправдывала свое сотрудничество с немцами, сотрудничество в момент войны, то единственным оправданием для меня служило то, что так нужно для народа. Когда же это оправдание отпало, то оставался один голый факт: ты — изменник Родины. Это трудно сказать, еще труднее написать, а прожить — еще страшнее»[253].

Мне кажется, что такие слова не напишешь под угрозой «незаконных методов следствия». Не оправдывая реалий жизни советского сталинского общества, необходимо признать, что война с нацистской Германией была действительно Отечественной. И все те, кто был на стороне Гитлера, не могут называться честными людьми.

28 сентября 1990 г. Колокольцевой-Воскобойник Анне Вениаминовне в пересмотре приговора было отказано.

Сергей Дробязко «Мне, как еврею, нечего было бороться за власовский манифест…» Судьба особиста, или История начальника разведки РОНА «майора Костенко»

«Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным»

(Марк, 4, 22; Лука, 8, 17)

О человеке, известном исследователям отечественного коллаборационизма, как «майор Б.А. Костенко», до последнего времени имелась крайне скупая информация. И это несмотря на то, что он занимал далеко не последнюю должность в структурах русских вооруженных формирований на стороне Германии и приобрел репутацию храброго и авторитетного командира. Бывший офицер Красной армии, он возглавлял разведывательную службу одного из наиболее боеспособных и мотивированных в идейном отношении коллаборационистских соединений — Русской освободительной народной армии (РОНА), известной также как бригада Каминского, а после ее расформирования командовал разведывательным дивизионом 1-й пехотной дивизии РОА (Вооруженных Сил КОНР).

Во главе дивизиона он участвовал в бою против Красной армии на Одерском плацдарме в районе Фюрстенберга 13 апреля 1945 г., а затем отличился во время марша дивизии в Богемию и Пражского восстания. В Праге дивизия на свой страх и риск поддержала повстанцев и повернула оружие против немцев, тщетно надеясь заслужить тем самым расположение западных союзников. Когда надежды на представление политического убежища американцами рухнули, командир дивизии генерал С.К. Буняченко 12 мая распустил свое соединение, предоставив солдатам и офицерам право действовать по своему усмотрению. Тогда же Костенко, по свидетельству некоторых очевидцев, с группой бойцов дивизиона, откопав спрятанное оружие, ушел в горы, чтобы «дорого продать свою жизнь»[254]. Были даже слухи, что ему «удалось организовать бегство на запад не только себя и своей семьи, но и значительной части своих людей…»[255].

Несколько лет тому назад украинскому историку Я.Ю. Тинченко, работавшему в архиве Службы Безопасности Украины со следственными делами репрессированных командиров Красной армии, попалось в руки дело некоего Бориса Яковлевича Краснощекова. Этот человек оказался никем иным, как тем самым майором Костенко, который столь загадочно исчез в Западной Богемии в майские дни 1945 г. Тинченко любезно предоставил автору этих строк фотокопии документов дела, выразив надежду, что эта уникальная информация будет использована в новых работах по истории русских антисоветских формирований 1941–1945 гг. Это и побудило автора, хотя и с некоторым запозданием, все же подготовить небольшую статью, основанную на материалах следственного дела Краснощекова.

Сразу же следует оговориться, что находящиеся в нашем распоряжении документы не позволяют выстроить абсолютно достоверную картину событий, так как фигурант дела намеренно скрывал любую компрометирующую его информацию. В свою очередь, сотрудники военной контрразведки «Смерш», которые вели дело, не всегда имели возможность проверить сообщаемые им факты, к тому же они были связаны процессуальными нормами, требовавшими завершить расследование в жесткие сроки и передать его в суд военного трибунала. Однако, как бы то ни было, иными новыми материалами, которые могли бы пролить свет на историю Краснощекова-Костенко, мы пока не располагаем, а потому будем основываться главным образом на документах следственного дела, подвергая их при необходимости проверке и критическому анализу, путем сопоставления с другими источниками.