Пособники и подстрекатели - [14]

– Какой трагедией? – спросил Алфред.

– Я был уверен, что вы уже знаете. Убита няня детей лорда, и серьезно ранена его жена. Об этом передавали по телевидению, а сегодня об убийстве написали все газеты. Неужели вы не слышали?

– Да, что-то слышал краем уха.

– Он был вашим другом. Разрешите нам на минутку зайти в дом? Мы из столичной полиции и хотели бы задать вам еще несколько вопросов.

– Но я ничем не могу вам помочь. Не такой уж он мне близкий друг.

Полицейские вошли в дом, когда он еще продолжал говорить:

– Я совсем не так хорошо его знаю.

В столовой, куда они прошли, Алфред не предложил им присесть. Сам он тоже стоял, вращая глобус, – его маленькая дочь делала здесь уроки.

– Моя жена, – добавил он, – гораздо лучше, чем я, была знакома с Луканом.

– «Была»?

– Ну, она, по всей вероятности, и сейчас знакома с ним. Хотя лорд Лукан, как известно, предпочитал баккара, а мы оба играли только в бридж. В этом-то все и дело.

– А если, – задал вопрос полицейский в штатском, – я скажу вам, что прошлой ночью часов около одиннадцати машину лорда видели припаркованной на этой улице?

– Об этом мне ничего не известно. В настоящий момент моя жена в Южной Африке. Возможно, она могла бы сообщить что-то еще.

– Когда вы последний раз видели лорда Лукана?

– Не помню.

– А все-таки? – решил уточнить один из полицейских.

– Не могу вспомнить. Я встречаю так много людей. Мне кажется, я видел его месяц назад, на скачках.

– И сейчас вы впервые услышали об убийстве и о нападении на леди Лукан на Лоуэр-Белгрейв-стрит прошлой ночью? – Взгляд полицейского скользил по полированному серванту и столовому серебру, словно он и не ожидал прямого ответа.

– Я не слежу за хроникой убийств. Как вы можете представить, у меня и так слишком много дел. Я продаю молоко.

– Продаете молоко?

– Да, я возглавляю молочный концерн.

– Да-да, конечно, – пришел на помощь второй полицейский, – «Туикнем дэари продактс».

– Совершенно верно, – сказал Алфред.

– Но вас не потрясло убийство, совершенное в доме человека, которого вы знаете? Мы разыскиваем Лукана. Он скрылся. Что вы на это скажете?

– Это ужасно. Но он играет в баккара и покер, а мы с женой – нет. Мы всегда составляли партии в бридж.

– Спасибо, сэр, за помощь.

– Не стоит благодарности.

Алфред не сомневался, что телефоны и в доме, и в офисе уже прослушиваются. На следующее утро он заехал в лондонский универсальный магазин «Арми энд нейви сторз» и позвонил из автомата.

– Вы слышали новости? – спросил он человека, взявшего трубку. – Он на пути в Кейтнесс. Да, вы знаете где. Правильно. Я говорю из телефонной будки. Если он у вас появится… Конечно, именно так и сделайте. О бедный Лаки!

В четыре часа Алфред поехал в школу за дочерью.

– На всякий случай, – сказал он ей, – если тебя спросят, не приходил ли ко мне кто-нибудь прошлой ночью, скажи, чтобы не вмешивались в чужие дела. Так и отвечай: не вмешивайтесь не в свое дело.

– Хорошо, папа, – ответила девочка.

– Такие вопросы не принято задавать.

– Я знаю.

Девочка привыкла к частому появлению друзей отца. Находящаяся вдали мать подала иск об опеке и алиментах, и дочь была абсолютно убеждена, что у родителей есть все основания никого не посвящать в свою частную жизнь. Ее лучшие школьные подружки, целых пять, находились примерно в таком же положении.

«Зачем я это сделал? – позже спрашивал себя Алфред. – Почему скрыл, где он находится? И так же поступили многие из нас. Почему? Полиция прекрасно знала, что мы его покрываем. Но в Лукане было что-то особенное, что-то притягательное. Интересно, действительно ли его видели в разных местах? И почему, если это был он, друзья считали, что должны защищать лорда, даже если его руки были запятнаны кровью?»

Кровь на его руках, кровь на одежде в ту ночь убийства. И все же он не поехал прямиком в Кейтнесс, а направился сначала к одним жившим за городом знакомым, затем к другим и только после этого в Кейтнесс, тогда как кто-то из его друзей припарковал его машину, которую он ранее взял на какое-то время в Ньюхейвене.

Мария Туикнем отличалась красотой, которую трудно описать. Дело было даже не в общем облике, не в ее отдельных чертах. Она была высокой и нескладной, с длинными ногами и соприкасавшимися при ходьбе коленками. Ее нос, слишком длинный, смотрел слегка в сторону; рот, прелестно очерченный, был определенно слишком широк; сероватые, удачно поставленные глаза казались тусклыми и слишком маленькими; цвет лица, безупречно ровный, был грязновато-желтым. Просто непостижимо, как все это вместе превращало ее в поразительную красавицу.

По возвращении в Лондон для завершения развода Мария услышала от мужа историю о визите Лукана. Он предвидел, что дочь непременно выдаст ей свою версию появления Лукана, а затем и взбудораженных полицейских. В то время Мария все действия Алфреда приняла как должное.

И вот по прошествии десятилетий Мария Туикнем прочитала в газете, что исчезнувшего седьмого графа опять кто-то видел. Из заметки следовало, что он отдыхал в гамаке в принадлежавшем британскому торговцу фруктами роскошном саду где-то в Восточной Африке. По-видимому, Лукан сделал пластическую операцию, тем не менее при помощи компьютерной системы идентификации его можно было узнать. На следующий день репортер, сообщивший эту новость, вернулся вместе с фотографом, но человек, которого он видел накануне, очевидно, почувствовав опасность, исчез. Хозяева дома ничем не могли помочь.