Пособники и подстрекатели - [12]

– Играя в течение двадцати пяти лет роль исчезнувшего лорда Лукана, он, несомненно, привык к этой роли.

Ключевые слова «пропал без вести». Если прежде он действительно был лордом Луканом, то никогда не скрывался. После убийства он бежал, очевидно, без денег, приличной одежды и паспорта. Он просто исчез.

Если он действительно был лордом Луканом, жизнь в подполье должна была означать невозможность доказать свою невиновность – он не знал, что такая возможность у него была. Спонтанные удовольствия, например, просто оказаться в Париже, доступные множеству англичан, бульвары, набережные Сены, толчея, многочисленные бистро, граффити на стенах – все это утрачено в новой жизни, где главное – предельная осторожность. У него не было шансов ни на что, и если он был Луканом, то, как профессиональный игрок, должен был это знать. В те первые месяцы после таинственного исчезновения лорда полиция действовала очень активно.

И по мере того как шли годы и ничего не происходило, кроме путешествий украдкой в Южную Америку, в Африку, в Азию, а через определенные интервалы коротких и опасных наездов в Шотландию и Париж, чтобы забрать деньги у старых друзей, кем он стал? Каким-то неуловимым существом, окруженным морями крови – на руках, в мыслях, в памяти. Кровь…

…Я весь в руках судьбы, ее приказы спрятать невозможно.

Как невозможно спрятать ремесло, которым занимается красильщик.

«В 1974 году, когда он исчез, ему было тридцать девять лет. Детектив Рой Рансон, которому было поручено расследование, недавно умер. Седьмого графа все еще часто видят. Лукан то здесь, то там, он повсюду. В последнем обращении к Лукану Рой Рансон писал: «Остерегайтесь и бойтесь. Всегда найдется кто-то, кто хочет разыскать Лукана».

По-видимому, у него было несколько фальшивых паспортов, несколько разных фамилий».

– Что скажешь, Хильдегард? – спросил Жан-Пьер, закончив читать. – Кто из твоих пациентов больше подходит, судя по моим коротким заметкам?

– Ни один, – ответила она, – и оба.

– Почему эти Луканы должны лечиться у психотерапевта?

– Они больны, – сказала Хильдегард. – Особенно Лаки. Он болен и знает об этом.

– Нет, я все-таки хочу выяснить, – настаивал Жан-Пьер, – почему они лечатся здесь.

– По всей вероятности, им нужны деньги. Они рассчитывают получить их у меня, – сказала Хильдегард. – Наверное, источник денег Лукана пересыхает.

– Наверное. Но я хотел бы знать точно, – сказал Жан-Пьер. – Недавно мне попалась статья, в которой друзья Лукана утверждают, будто он, вне всяких сомнений, давно умер. Так и написано: «Вне всяких сомнений». Но если тело не найдено и нет никаких других доказательств его смерти, то сомнения все же остаются. Он, конечно, может быть жив, но, возможно, и мертв. «Вне всяких сомнений» – это типичные журналистские словечки. Есть «всякие сомнения» и есть просто «сомнения».

– Именно так я и думала, когда читала эту статью. Так это или нет, мне, собственно, безразлично. Все дело в том, что у меня два пациента, утверждающих, будто их фамилия Лукан, и что мне грозят, ну, назовем это разоблачением.

– Да, Хильдегард, я называю это разоблачением. Давай называть вещи своими именами. Путаница в словах нас ни к чему не приведет.

– Ни к чему, – благодарно улыбнулась она.

Ужин был приготовлен и подан двумя молодыми людьми, состоявшими в тесной дружбе. Их пребывание в доме устраивало всех. Дик и Пол прежде были студентами, и лекции по психологии им читала Хильдегард. Она обнаружила, что они поглощены друг другом, горят желанием оставить семьи и совсем не жаждут учиться. Парни были в восторге от возможности продемонстрировать свое кулинарное мастерство (кстати, не очень высокое) и умение вести домашнее хозяйство. Они прекрасно ладили с Хильдегард и установили приятельские отношения с горничной Оливией, которая каждое утро приходила убирать квартиру. Дик и Пол делали все необходимые покупки и давали Оливии советы, как сэкономить на покупке ее сексуально возбуждающих нарядов. Все это создавало спокойный, приятный фон для любовных отношений Хильдегард и Жан-Пьера. Опасения вызывали у Хильдегард лишь тучи, сгущавшиеся над ее репутацией профессионала, – давние мошеннические проделки с кровью и воспоминания о прошлом все больше тревожили ее.

Ужин состоял из таинственного рыбного супа бурого цвета, пюре из шпината и сбитого со сливками творога, а в качестве гарнира подали молодой картофель. На десерт было персиковое мороженое с вишневым сиропом. Хильдегард и Жан-Пьер оценили ужин по достоинству. Поглощенные своими мыслями, они были скорее довольны тем, что он вообще был приготовлен и подан, а не его вкусовыми качествами. Молодые люди, высокие, стройные и гибкие, как проволока, убрали со стола и принесли в гостиную кофе. С самого начала было условлено, что их статус дает им право сидеть за столом вместе с Хильдегард и Жан-Пьером. Но парни предпочитали есть без хозяев, в кухне, и лишь иногда приглашали друзей. И это тоже устраивало Жан-Пьера и Хильдегард: оставшись наедине, они могли более свободно обсуждать свои дела.

Сейчас, сидя за столиком в гостиной, они вспоминали тот, другой ужин вместе с Луканом в бистро. Он, конечно, с явным удовольствием съел свою копченую семгу, а затем бараньи отбивные.