Посмотри на неё - [3]

.

Дверь открывается так тихо, что я едва это слышу. Она будто бы пытается незаметно проскользнуть в дом, как делала это прежде тысячу раз. По ее лицу размазан макияж, который она нанесла перед походом, из-за чего я над ней подшучивала. Руки у нее дрожат. Вообще, не только руки, но и все тело, словно внутри его началось землетрясение.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Где ты была?

Ее волосы не идеально прямые, какими были сегодня утром, а волнистые. Они почти пушатся, как это бывает, когда она примет душ и дает им высохнуть. Затем я замечаю ее ноги. Заляпанные грязью, с коричневыми потеками, покрывающими каждый сантиметр голой кожи. Мои «найки» промокли насквозь, и теперь они скорее красные, нежели розовые.

– Бридж, – говорит она. – Кое-что случилось. Он… Он… Он упал.

После этого она падает на кухонный пол, и я понимаю, что Марка больше нет в живых.

3 Киган

КАК, ТЫ ДУМАЕШЬ, Я СЕБЯ ЧУВСТВУЮ?

Мне звонят, чтобы сообщить, что мой лучший друг погиб. Это тот же парень, которого я видел сегодня утром. И вот теперь его нет.

И почти сразу я понимаю почему.

4 Бриджит

НИКТО НЕ ГОВОРИТ О ТОМ, что смерть убивает всеобщего любимца. Наоборот, смерть делает его бессмертным. Может, я раньше этого полностью и не понимала, но теперь понимаю, потому что похороны Марка стали самым запоминающимся событием этого года в Колдклиффе.

Вот кое-что, что нужно знать о нашей общине. У нас около восьми тысяч жителей, поэтому в туристических буклетах наш городок называют «уютным». Если тебе раньше не доводилось слышать о нашем маленьком уголке в Колорадо, то я не удивлюсь. Мы расположены примерно в пятидесяти километрах от Боулдера[3], а ближайшая к нам горная вершина – это Лонгс-Пик[4], поэтому на нас часто не обращают внимания. Мы будто исчезаем из поля зрения. Да, люди приезжают, чтобы отправиться в поход по местным маршрутам, но они обычно не задерживаются. В каждом городе есть своя фишка. Некоторые известны благодаря огромному мотку бечевки или самому вкусному в мире хот-догу. У нас же есть Раскол. Горка самоубийц. Гигантский большой палец. Как только его не называют. В общем, у нас есть часть скалы, где погибла куча людей, и по какой-то причине другие люди хотят увидеть это место своими глазами.

Особенно сейчас.

Теперь, когда я бегу по лесу, я вижу мемориал Марку. Куча ребят из нашей школьной команды пловцов разложили шапочки и очки для плавания по тропинке, ведущей к Расколу. Это их версия цветов. Сегодня на пробежке я наступила на пару таких очков, наслаждаясь тем, как их засасывает мокрая земля.

Вот кое-что еще, что нужно знать о нашей общине: мы защищаем то, что наше. Мы сворачиваемся, как листок, не подпуская к себе посторонних. Мы маленькие и закрытые от мира, но если у кого-то из нас случилась беда, то мы объединяемся. Микки – владелец «Мороженого Рида» – попал в автомобильную аварию пару лет назад, и кто-то создал страничку на GoFundMe[5], чтобы собрать средства на оплату его счетов за лечение, и все наши откликнулись. Мои родители вроде как пожертвовали сотен пять баксов. Так что естественно, что такая страничка была создана и для сбора средств на похороны Марка. Сумма, которую собрали, была просто абсурдной.

Мои родители тоже пожертвовали деньги.

Мои родители пришли сегодня на похороны. Мы все пришли. Мы собрались в церкви, и здесь слишком жарко и людно. Я неловко встречаюсь взглядом со светловолосым кучерявым парнем, который непрестанно смотрит на меня. Мальчишки обычно пялятся на Табби, но этот будто бы решил ее намеренно не замечать.

И он такой один. Все остальные смотрят на нее. Я не могу их в этом винить. Она в черном, как и все мы, но ее наряд отличается, потому что выглядит не траурным, а праздничным.

– Твое платье слишком короткое, – сказала ей мама, прежде чем мы вышли из дома.

– Марку оно нравилось, – огрызнулась Табби. – Он бы хотел, чтобы я была именно в нем.

С этим мама спорить не стала. Вот еще один факт о всеобщих любимцах: за ними всегда остается последнее слово.

Похоронная служба ровно такая, какую и следовало ожидать – душная и пропитанная слезами. Священник читает Библию. Все склоняют головы. Когда я бросаю взгляд на Табби, то вижу, что ее глаза опущены, как и у всех, но она смотрит на что-то в руке. Телефон. Затем она замечает, что я смотрю на нее, и незаметно посылает мне улыбку.

Люди скорбят по-разному. Но иногда мне кажется, что моя сестра совсем не опечалена утратой. Честно говоря, не могу ее за это упрекать, потому что мне тоже не грустно.

Светловолосый парень поднимается с места и встает за трибуну.

– Многие из вас меня не знают. Я старший брат Марка – Александр. Последний год я жил в Австралии. Я должен был защищать Марка, но он никогда не нуждался в защите. Если вы знали Марка, то вы знаете, что он был готов сорвать с себя последнюю рубаху. Он был готов сделать что угодно ради других.

Сидящая в первом ряду женщина издает громкий всхлип. Мама Марка. Она чопорно обняла Табби, когда мы заходили в церковь. Я знаю, что это был первый раз, когда они встретились лично. «Такое ощущение, что я секрет, – как-то сказала мне Табби. – Как будто я существую только тогда, когда он хочет