Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера - [72]

Я надеялся, что мою двадцатку никто не сопрет. Подумал, что, может быть, лучше сходить в столовую и принести соломинку для напитков, но трубочка из купюры смотрелась лучше.

В остальном кабинет убрали безупречно. Мы решили, что начальству будет не к чему придраться, и тут-то начальство и появилось. Наше небольшое помещение наполнилось средних лет мужчинами в строгих костюмах. У некоторых на лацканах были бирки гостей. Посетители задавали разные вопросы, но ясно было, что суть нашей работы им непонятна и в большинстве своем им на нашу работу плевать. Двое посетителей рядом со мной громким страстным шепотом обсуждали гольф. Я стоял в углу у двери и видел, что мое зеркало с белым порошком заметили, и не единожды. Но, как я и ожидал, никто не сказал ни слова. Экскурсанты осмотрели кабинет и двинулись к выходу. Мне они даже пожали руку на прощание – все-таки я был хотя и мелким чином, но из руководства.

Визит затянулся, поэтому мы с технологами решили, что в прежний вид помещение вернем завтра. Обсудили зеркало с порошком и посетителей. Сколько из них заметило мой натюрморт? Что они потом скажут? Мы пришли в возбуждение – решили, что вот-вот ворвется охрана, отберет зеркало и порошок, устроит скандал, нас всех повяжут и поволокут на показательную расправу и проверяться на наркотики в крови. Честно говоря, когда к пяти часам вечера так ничего и не случилось, мы ощутили некоторое разочарование. И разошлись по домам, не забыв надежно запереть дверь.

«Может быть, нас накроют завтра?» – подумал я.

Я живо воображал себе облаву: как в помещение нагрянет наша заводская охрана, изображая отдел по борьбе с наркотиками. Как они конфискуют мой белый порошок, а потом, угрохав уйму времени на химический анализ, обнаружат, что это всего лишь пластмассовая пыль. Мы с технологами встревоженно ожидали, когда же компания резко ужесточит меры против наркомании. Но служба безопасности к нам так и не явилась.

– Неужели порошок никто не заметил или заметил, но не донес? – недоумевали мы. Никто не понимал, как так могло получиться.

Утром я заглянул в свой кабинет, потом направился в лабораторию. Еще с порога я увидел, что ребята-технологи не теряли времени зря. Календари с голыми девушками вернулись на стены, а на двери красовался плакат с новой «Мисс Пентхаус» за текущий месяц. Но кое-что все-таки было не так. Половина моего псевдококаина бесследно исчезла. Я показал уменьшившуюся белую горку Вито.

– Неужели нельзя было поосторожнее? Я знаешь как долго сидел и делал эту фигню? А ты половину смахнул! – сказал я.

– Никто из нас эту штуку даже пальцем не тронул. Смотри, и двадцатка твоя цела! – Вито показал на свернутую в трубочку купюру. – Технологи тут вообще ни сном ни духом ни при чем.

Может, он говорил правду, а может, врал. Жизнь покажет. Я достал новое бритвенное лезвие и наскреб с пластикового покрытия стола еще холмик белого порошка. Теперь горка псевдококаина тянула на две с половиной тысячи баксов. Я отсыпал немного порошка в полиэтиленовый пакетик. Как-то я слышал, что килограмм этой белой дури стоит 35 000 долларов, и не был уверен, что мне удастся столько наскрести с наших столов, но некую цель себе наметил. К обеденному перерыву пакет уже заполнился наполовину.

На следующий день у белого холмика снова недоставало одного склона. Я показал безобразие Вито.

– Кто-то играет с нами чертовы шуточки, – заявил я.

Вито кивнул. Но у него уже назрела идея.

– Мы поиграем с ним в видеозапись!

Прошлой осенью технологи проводили кое-какие эксперименты с роботами, и с той поры в лаборатории остались видеокамеры. Мы установили одну из них так, что она была направлена как раз на дверь и на рабочий стол, а фокусировку настроили на зеркало с белым заманчивым холмиком. Потом мы отключили сигнализацию фабричной системы безопасности, чтобы она не сработала, когда вор войдет, и приделали к камере самодельный таймер, который собрали из подручных деталей, в том числе и чипа микросхемы «555». В результате наших трудов камера должна была включиться, как только кто-нибудь откроет дверь, и вести видеозапись в течение пяти минут. Лаборатория была битком набита всякой электроникой, и мы были уверены – видеокамеру вор не заметит.

Для подстраховки мы оставили включенным радио и несколько дурацких игрушек, – их шум заглушал жужжание камеры. Да и в любом случае на фабрике всегда хватало шума. Наша выдумка была проста, но мы верили, что она сработает. По нашему общему мнению, шутки над нами шутил кто-то из своих. Именно поэтому камеру мы установили, только когда все технологи уже ушли домой.

Наутро выяснилось, что пакет с псевдококаином исчез. Вито первым заметил пропажу.

– Какая-то сволочь опять нас ограбила! – воскликнул он, и мы кинулись к видеокамере. Включили запись и просто обалдели. Потому что на пленке… словом, вообразите, будто вы купили порнофильм, а там в главной роли оказалась ваша маменька. Итак, на дисплее было вот что: в лабораторию вошел один из недавних посетителей – тех самых, Солидных Костюмов, вице-президентов. Он умело вынюхал линию «кокаина», прихватил пакет с порошком, воровато огляделся, сунул пакет себе в карман и преспокойно удалился. Прямо у нас на глазах. В записи.