Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера - [36]

Как-то раз я прогуливался по опушке молодого сосняка в нескольких милях от дома, и вдруг у меня над ухом прогремело:

– Стой! Ни с места!

Я юркнул в заросли. Я точно знал, что здесь, в лесу, на мили не должно быть ни одной живой души.

Но я ошибался. В двадцати футах от меня сидел какой-то лохматый тип в камуфляже и грел кофе на костерке.

Что за чертовщина!

Я остановился.

Этот детина разбил лагерь посреди маленькой полянки. За спиной у него я различил зеленую палатку. Оружия при нем вроде не было – во всяком случае, я не увидел. И больше вокруг не было ни единого человека.

– Слушай, ты ж совсем мальчонка. Что ты тут болтаешься один-одинешенек?

«Мальчонкой» я себя не считал, но турист был старше и крупнее и, похоже, жил в лесу постоянно. Я прикинул, не удариться ли в бегство, но мне вроде бы ничто не угрожало. Я решил вступить в разговор.

– Я здесь живу, – ответил я. – В двух милях отсюда. А вы что тут делаете?

– Я тоже здесь живу, – сказал он. – Вот прямо тут.

– Прямо в лесу, что ли? – поинтересовался я. Взрослым не полагается жить в палатках.

– Пока да. Бывало, жил в местечках похуже, – сказал он. – Присаживайся.

Я сел, и он заговорил.

Турист назвался Полом. Поведал, что он – инвалид-ветеран войны во Вьетнаме. Его ранили в ногу, и с тех пор он хромает. После демобилизации он пустился странствовать автостопом по стране, кормясь охотой и рыбалкой. Я слушал как завороженный.

– Выпить хочешь? – спросил Пол. Я не очень понял, что он предлагает, но кивнул. Пол откупорил бутылочку, в которой, судя по виду, была вода с газом. На этикетке стояло «Канадское Сухое». Я отпил глоток и непременно выплюнул бы, если бы не решил вести себя воспитанно.

– Что это? – выдавил я. Вообще-то я знал, что виски отвратительно на вкус, но пить спиртное – признак взрослости. Может, эта бурда такая же.

– Хинная вода! – бодро ответил Пол, как будто всякий знал, что это такое и понимал, какая это вкуснятина. К пятнадцати годам я слышал названия самых распространенных спиртных напитков: водка, виски, ром, текила, бурбон. Но про «хинную воду» не слышал ни разу.

– Я к ней пристрастился во Вьетнаме, – растолковал Пол. – Здорово помогает уберечься от малярии.

В жизни не слыхивал, чтобы в Новой Англии кто-то болел малярией. «Может, это редкая хворь вроде менингита? – предположил я. – А бурда в бутылке – лекарство?» Я отпил еще глоток. Я читал, как во время постройки Панамского канала шла борьба с малярией. Прихлебывая угощение, я огляделся, сравнивая наши местные леса с джунглями Центральной Америки.

Пол старался держаться подальше от дорог и обходился простенькой палаткой и спальником. Сидел он на бревне, а кострище сложил из камней, и на огне грелся старый кофейник. Чем же он питался, мой новый знакомый?

– Охочусь, рыбачу помаленьку, в городе промышляю, – сказал Пол. Уж не знаю, чем он промышлял в городе, но вид у него был крепкий и сытый.

– А почему не построите домик? – спросил я. – Или хотя бы навес от непогоды?

– Не хочу пускать корни, – объяснил Пол. – Надо всегда иметь возможность свернуть лагерь за минуту и сняться с места.

Он и тента никакого не натянул. Похоже, непогода была ему нипочем.

Я всегда считал, будто знаю местные леса как свои пять пальцев и прекрасно могу здесь выжить, но Пол показал, что мне еще многому надо научиться. Он умел ловить кроликов, обдирать, потрошить и готовить. Мог наловить форели на уху. И, более того, умел отыскивать в городских помойках вполне пригодную в пищу еду – свежий хлеб и овощи. До встречи с Полом я и не подозревал, какую богатую добычу можно промыслить в наших местных помойках в небольшом городке.

Благодаря Полу я выучился бить рыбу из духового ружья. Оказалось, это проще простого – при условии, что ты меткий стрелок. Садишься на берегу с ружьем на взводе. В идеале нужно забраться на сук дерева, чтобы смотреть в воду с высоты футов в восемь-десять. Потом кидаешь в воду хлебные крошки. Когда рыба подплывает к крошкам, подстреливаешь добычу. Гораздо удобнее рыбалки, просто нужна твердая рука и зоркий глаз.

– Я заряжаю ружье пулями, – пояснил Пол. – Рыбу даже не приходится ранить. Ее оглушает, когда пуля ударяет в воду, и остается только вытащить. Еще проще – бросить в воду гранату и потом вытащить рыбу сетью.

Потом он как-то показал мне, как глушить рыбу взрывчаткой. Весь берег был усеян мертвыми рыбинами.

Благодаря Полу я научился передвигаться по лесу совершенно бесшумно, ловко прятаться в подлеске и не оставлять следов, – словом, ходить по лесу как настоящий индеец. Я научился не просто гулять по лесу, а жить в лесу.

И еще я приучился смотреть, куда иду.

– Осторожно, проволока!

Проволока?

Оказывается, Пол огородил свой лагерь проволокой, протянув ее в траве на высоте чуть ниже колена. Таким образом, никто бы не подошел к его стойбищу незамеченным.

– Если бы я ее заминировал, тебя бы уже в клочья порвало!

Поскольку я с детства гулял по этим лесам, мне в голову не приходило опасаться натянутой проволоки – я не знал, что она может быть так называемой растяжкой, задев которую, ты выдергиваешь чеку гранаты, и она взрывается. Но и тридцать лет спустя я помню уроки Пола и всегда внимательно смотрю под ноги.