Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера - [29]

У задней стены дома была сложена солома для мульчирования. Отец привез целый грузовик этого добра, чтобы засыпать двор, для красоты. Но за дело он так и не взялся, поэтому солома прела у стены, превращаясь в компост, – так и лежала так, где ее вывалил грузовик. Я решил, что вот тут-то в самый раз выкопать яму поглубже. В компосте не может быть камней.

Да, копать компост оказалось гораздо легче, чем землю. Правда, потом я опять наткнулся на камень, но яма уже получилась футов в пять глубиной, и я был готов испробовать ее в деле.

– Эй, Микроб, выходи! У меня тут яма, будем проверять, на что она годится, – крикнул я в окно брату. Микроб сидел у себя в комнате, завернувшись в фольгу, и рассматривал картинки в журнале «Пипл». Брат обычно охотно принимал участие в моих экспериментах, потому что, как правило, получалось интересно, а вреда они ему не причиняли.

Выйдя из дома на свет, Микроб заморгал от солнца. Он вообще был домосед и предпочитал поменьше высовываться на улицу, так что я каждый раз его выманивал. Я подозвал Микроба к одной из ям поменьше. Нельзя было спугнуть его раньше времени. Вдруг он заподозрит неладное?

– Микроб, я хочу проверить, легко ли выбраться из такой западни, – сказал я. – Ложись наземь, а я тебя закачу в яму. И посмотрим, быстро ли ты выкарабкаешься.

– Ладно, – покладисто согласился Микроб.

Я взял его за ноги и опустил в одну из ям – не самую глубокую. Начинать надо было с варианта попроще. Микроб перевернулся и легко выкарабкался наружу.

– Проще простого! – заявил он. Ну конечно, проще простого. Поэтому я и запустил брата для начала в небольшую яму. Но я ничего не сказал.

– Хорошо, давай попробуем с другой ямой.

Мы перешли к глубокой яме, вырытой в компосте.

Я снова поднял Микроба за ноги и сунул в яму вверх тормашками. Он скрылся в яме с головой – такая она была глубокая, выше его роста. Микроб брыкался и извивался, но ему удалось лишь насыпать себе компоста на голову. Он попался в ловушку.

Я был доволен. Яма получилась отличная, западня вышла отменная, – даже большому мальчику и то не выбраться. Я пошел в дом подкрепиться и отсутствовал с четверть часа. Когда я вышел, Микроба было не видать. Я-то рассчитывал, что за эту четверть часа он в мое отсутствие уже выбрался из ямы, но нет – Микроб сидел в заточении. Я пнул ногой компост, чтобы Микробу посыпалось на голову – по моим расчетам, это должно было его растормошить. Однако брат только завопил в ответ. Я вытащил Микроба, пока соседи не услышали его крики.

Очутившись на поверхности ямы, Микроб в гневе напустился на меня, – а ведь я его только что спас, и никакой благодарности.

– Ты бросил меня в яму! – орал он.

Микроб весь побагровел, он размахивал руками и возмущенно топал ногами. Я отодвинулся на безопасное расстояние и с интересом смотрел, как он шумит. Побагровел он, наверно, от ярости. Но, может быть, и от того, что пятнадцать минут пробыл в яме вниз головой.

– Конечно, я посадил тебя в яму, Микроб, – ответил я. – Ты для этого и вышел из дому. Чтобы мы с тобой проверяли ямы на годность.

Микроб озадаченно умолк, размышляя над моими словами. Я ведь сказал чистую правду.

– Настоящие Микробы живут в грязных ямах. В грязных норах. И настоящий Микроб никогда бы не застрял, не то что ты. Ты, наверно, недоразвитый Микроб.

Тут уж Микроб не выдержал.

– Сам ты недоразвитый! – завопил он и принялся лупить меня кулачками.

Я попытался столкнуть его обратно в яму, но Микроб отскочил, и ну кидаться в меня палочками и камушками. Тогда я ушел в дом и заперся. А Микроба впустил только тогда, когда он успокоился.

На следующий день я прикрыл все мои ямы бумажными пакетами, а пакеты слегка присыпал сверху землей. Я все время проверял, не попалась ли в ловушки какая добыча. Я даже уговаривал Микроба, чтобы он заманил к нам на задний двор друзей – они попадутся в большую яму в компосте и будет интересно. Но у нас ничего не вышло.

Лето закончилось, наступила осень, а ямы так и зияли на заднем дворе. В маленьких ямах Микроб играл в машинки: он заталкивал туда свои игрушечные грузовики и вытаскивал наружу. Но к главной яме он и близко не подходил. Надвигался Хэллоуин, и мне пришла в голову роскошная идея. В те времена в любом магазине театральных товаров можно было за гроши купить взрывчатого порошка, который гремел и вспыхивал. Я решил, что заложу петарды во всех ямах, а провода от детонаторов протяну к себе в комнату. И когда к нам во двор придут колядники и начнут выпрашивать сладости, я устрою им настоящее военное кино с окопами и взрывами. И колядники выступят как настоящие кинозвезды. Надо выкопать еще ям. Пора приставить к делу Микроба.

Когда Хэллоуин наступил, мы были во всеоружии.

Микроб занял диспозицию на крыльце дома и, изображая невинное дитя с невинной улыбкой, заманивал к нам во двор колядников, которые разгуливали по городу и кричали традиционное: «Дайте сладостей, не то устроим гадости!» Микробу страшно нравилось быть приманкой. Колядники доверчиво заходили во двор и шли по тропинке мимо моих замечательных заминированных ям. От каждой ямы и детонатора тянулся провод ко мне в комнату, где я затаился и откуда наблюдал весь спектакль. Стоило кому-нибудь из детей подойти поближе к яме, как я замыкал провод, раздавался взрыв и сверкала вспышка. В небо взмывал огненный шар, а грязь так и разлеталась во все стороны. Колядники верещали и разбегались врассыпную.