Посмертные записки Пиквикского клуба - [38]

— Странно, очень странно, — сказал пожилой джентльмен, — этого за ним прежде никогда не водилось. Да что это? Я вовсе не вижу пистона.

— Какая рассеянность! — воскликнул мистер Винкель. — Я ведь и забыл про пистон!

Ошибка мигом была исправлена, и мистер Винкель опять выступил вперед с видом отчаянно решительным и храбрым. Мистер Топман приютился за кустом и с трепетом смотрел на приготовительную церемонию стрельбы. Мальчишка опять поднял крик и вспугнул четырех птиц. Мистер Винкель выстрелил. Стон из груди человека был жалобным и совершенно непредвиденным ответом: мистеру Топману суждено было спасти жизнь невинного грача принятием значительной части заряда в свое левое плечо.

Последовала суматоха, не изобразимая ни пером, ни языком, и мы отнюдь не беремся описывать, как мистер Пикквик, проникнутый справедливым негодованием, назвал мистера Винкеля — злодеем; как мистер Топман, низверженный и плавающий в собственной крови, лежал и стонал, произнося в забытьи какое-то имя обожаемой красавицы и проклиная своего убийцу, стоявшего перед ним на коленях; как потом он открыл свой правый глаз и прищурил его опять, опрокидываясь навзничь. Все это представляло сцену поразительную и даже раздирательную в некотором смысле. Наконец, однако ж, к общему утешению, несчастный страдалец пришел в себя и обнаружил очевидные признаки жизни. Друзья поставили его на ноги, перевязали ему рану носовым платком и медленными шагами пошли домой, поддерживая его со всех сторон.

Шествие было умилительное и трогательное. Они приближались к садовой калитке, где уже давно стояли дамы, ожидавшие к завтраку своих городских гостей. Незамужняя тетушка сияла самой радужной улыбкой и делала веселые знаки. Ясно, что она ничего не знала о случившейся беде. Невинное создание! Бывают времена, когда душевное неведение служит для нас залогом самого прочного блаженства.

Они подошли ближе.

— Что это у них сделалось с маленьким старичком? — сказала Изабелла Уардль.

Незамужняя тетушка не обратила никакого внимания на этот вопрос, относившийся, по ее мнению, к президенту Пикквикского клуба. Треси Топман был еще юношей в ее глазах, и она смотрела на его лета в уменьшительное стекло.

— Ничего, mesdames, будьте спокойны, — сказал пожилой джентльмен, желавший заранее предупредить суматоху в обществе женщин.

Дамы обступили мистера Топмана.

— Не бойтесь, mesdames, — повторил хозяин.

— Что ж такое случилось? — вскрикнули леди.

— Небольшое несчастье с мистером Топманом — ничего больше.

Незамужняя тетка испустила пронзительный крик, закатилась истерическим смехом и повалилась без чувств в объятия своих племянниц.

— Окатить ее холодной водой, — сказал пожилой джентльмен.

— Нет, нет, — пробормотала незамужняя тетка, — мне теперь лучше, гораздо лучше. Изабелла, Эмилия — доктора! Он ранен? Умер? О, боже мой. Ха, ха, ха!

Это был второй номер истерического хохота, сопровождаемый отчаянно диким визгом.

— Успокойтесь, — сказал мистер Топман, растроганный почти до слез этим умилительным выражением нежной симпатии, — успокойтесь, сударыня, сделайте милость.

— Его ли это голос? — воскликнула незамужняя тетка, дико вращая глазами.

Третий номер истерики принял опустошительно страшный характер.

— Не тревожьтесь, сударыня, умоляю вас именем неба, — проговорил мистер Топман нежным тоном. — Я немного ранен, и ничего больше.

— Так вы не умерли? — взвизгнула истерическая леди. — О, скажите, ради бога, что вы не умерли!

— Что за глупости, Рэчел? — перебил мистер Уардль довольно грубым тоном, совершенно противоречившим поэтическому характеру всей этой сцены. — За каким чертом он должен сказать, что не умер?

— О нет, нет, я не умер! — воскликнул мистер Топман. — Мне нужна только ваша помощь, сударыня. Позвольте облокотиться на вашу ручку, — прибавил он шепотом, — о, мисс Рэчел!

Незамужняя тетушка сделала два шага вперед и подала ему руку. Они благополучно пришли в столовую. Мистер Треси Топман, улучив удобную минуту, прижал ее пальчики к своим губам и опустился на софу.

— Вы слабы? — сказала сострадательная Рэчел.

— Нет, это ничего. Скоро я совсем оправлюсь. Благодарю вас.

И, проговорив последнюю фразу, мистер Топман закрыл глаза.

— Он спит, — пробормотала незамужняя тетушка. — Его органы зрения были сомкнуты только в продолжение двадцати секунд. — Милый, милый Треси!

Мистер Топман встрепенулся и вскочил.

— О, произнесите еще раз эти отрадные слова! — воскликнул он с трогательным умилением и самым убедительным тоном.

Незамужняя дева испугалась.

— Вы, конечно, их не слышали? — стыдливо проговорила она.

— О, да, я слышал их! — возразил мистер Топман. — Повторите ли вы их из сострадания к несчастливцу, который…

— Молчите! — прервала незамужняя леди. — Мой брат.

Мистер Треси Топман принял свою прежнюю позу, и через минуту в комнату вошел мистер Уардль, сопровождаемый хирургом.

Плечо было освидетельствовано, рана перевязана, и доктор, к общему благополучию, объявил, что опасности не было ни малейшей. Мало-помалу веселость водворилась снова, и завтрак начался своим чередом. Джентльмены и леди, по-видимому, совсем забыли неприятное приключение, грозившее оставить по себе такие печальные последствия. Один мистер Пикквик молчал и, казалось, был погружен в глубочайшую задумчивость. Его доверие к мистеру Винкелю поколебалось, расшаталось и едва совсем не исчезло.