Послушай мое сердце - [16]

Двое младших плакали дни и ночи напролет, и Розетта от расстройства, что она не может им помочь, заболела.

Сначала мачеха решила лечить ее методом собственного изобретения. Она запихивала ее в ванну шесть раз в день и не давала ей больше есть, потому что пустой желудок чист, а чистый — значит здоровый.

Но Розетта не выздоравливала, наоборот, она умирала. Тогда синьор Марио прислушался к голосу совести и позвонил доктору.

Пришел доктор по имени Польдо Лео и увидел, что не только Розетта при смерти, но и младшие дети вот-вот заболеют. Тогда он выпроводил мачеху под предлогом того, что надо купить кое-какие лекарства в аптеке, погрузил трех сирот в свою машину, отвез к себе домой и спрятал на чердаке. Потом вернулся обратно за секунду до того, как мачеха вошла в дом.

— Вот беда! — сказал ей доктор. — Я их всех запихнул в ванну, чтобы помыть, ибо чистота — лучшее лекарство а они растворились в воде, как три обмылка.

— Только бы они не засорили мне трубу! — сказала мачеха довольная, что избавилась от этих трех нерях. Она до смерти их ненавидела, потому что знала, что синьор Марио женился на ней, чтобы она присматривала за детьми, а не потому, что влюбился в нее.

Синьор Марио, вернувшись с работы, пришел в отчаяние, начал плакать, кричать и угрожать жене, что, если она не вытащит из трубопровода детей, он выгонит ее из дома. Тогда она подумала: «Вот стану красавицей и сражу его наповал он еще сильнее влюбится, думать перестанет об этих сопляках а скоро их и вовсе забудет».

Она отправилась к доктору Польдо Лео (который тайком вылечил Розетту и по-прежнему прятал у себя детей, разрешая им пачкаться сколько душе угодно) и спросила у него:

— Доктор, нет ли у вас специального шампуня, чтобы стать блондинкой с длинными кудрявыми блестящими, как солнце, волосами?

— Конечно есть, синьора! И я охотно им с вами поделюсь в память о бедных детках, которых вы так любили.

— А у вас нет специального лосьона для тела, чтобы стать высокой, стройной, изящной, пышной, где требуется, а кожа чтобы стала бархатистой, как персик, белой и нежной, как лепесток магнолии?

— Конечно есть, синьора! У меня есть пена для ванны, которая творит чудеса. И я охотно ею с вами поделюсь тоже в память об этих бедных детках.

Розетта, спрятавшись за диваном, довольно хихикала: она-то знала, что на самом деле было в тех пузырьках, которые мачеха жадно запихивала в сумку.

Мачеха вернулась домой и застала синьора Марио плачущим в детской комнате.

— Да ладно тебе, плакса! — сказала она ему, проходя. — Нечего тут сидеть и сокрушаться, это ни к чему не приведет! Завтра мы вызовем сантехника и попросим его обследовать трубы. А пока сходим на ужин в какое-нибудь романтичное местечко, чтобы немного развеяться. Я иду собираться.

Она пошла в ванную, наполнила ванну и вылила туда содержимое флакончика, отчего сразу образовалась пышная пена. Она разделась и погрузилась в воду. Она почувствовала легкое жжение. «Он уже действует! — довольная, подумала она. — Теперь я помою голову чудесным шампунем». Вылив на голову второй пузырек, она принялась тереть и массировать ее. Шампунь тоже сильно пенился, и мачеха почувствовала не очень приятный зуд, но решила, что так и должно быть.

Закончив тереть и массировать, она ополоснула голову под душем. Но каково же было ее удивление, точнее ужас, когда она увидела, что вода смывает не только пену, но и все волосы, прядь за прядью, и она становится абсолютно лысой.

Она открыла рот, чтобы закричать, но взгляд ее упал вниз, и она увидела, что живот у нее раздувается до гигантских размеров и становится бледно-зеленым. С еще большим ужасом она заметила, что все ее тело распухает, да так, что она уже застряла в ванне и не может пошевелиться. Кожа стала грубой и в пупырышках, как у жабы, зеленой с коричневыми пятнами.

Рядом с ванной висело зеркало. Мачеха увидела, что превратилась в огромное лысое чудовище. Она завизжала и упала в обморок.

На ее крик прибежал сеньор Марио, который, увидев, во что превратилась его жена, не придумал ничего лучше, как вылить на нее жидкость для прочистки труб.

Огромное отвратительное тело с урчанием застыло, сжалось и стало уменьшаться: оно становилось все тоньше и бесцветнее, пока, как уж, не скользнуло в сливное отверстие.

— Вот что случается с теми, кто слишком много моется! — вздохнул синьор Марио. И так как он был немного взволнован, то отправился к доктору Польдо Лео, чтобы тот прописал ему успокоительное.

Когда он рассказал, что приключилось с его женой, трое детей счастливые выбрались из-за дивана и бросились ему на шею.

Доктор сказал:

— Синьор Марио, имею честь просить руки вашей дочери Розетты! Едва ей исполнится пятнадцать, мы поженимся.

И жили они долго и счастливо и мылись редко и очень осторожно.

НОЯБРЬ

Глава первая, в которой рассказывается о бабушке Мариучче и ее усопших

— Спорим, завтра учительница нам задаст сочинение о Дне поминовения усопших[12]? — мрачно сказала Элиза.

Они и так уже несколько дней учили слезливые стихотворения, и надо было видеть, какие грустные и смиренные лица делали Подлизы, когда выходили к доске их рассказывать!