Послушай-ка, слон... - [5]

— Посмотри, тут всё видно. Каждый месяц я встаю около косяка, мама или папа делают отметку и пишут рядом число. И всегда жалуются, что мало. Пусть мало, зато всё-таки прибывает! Если б я рос быстрее, Рыбчинский попал бы мне в голову. Кто знает, может, у меня вскочила бы шишка! Как ты думаешь, у стекла тоже бывают шишки? Может быть, и бывают. Только, прежде чем вскочит шишка, стекло успевает разлететься вдребезги, и мы об этом никогда ничего не узнаем. Не хотел бы я быть на месте Рыбчинского! Второе стекло за месяц...

Пиня снова уселся в кресло и задумался.

— Интересная вообще-то получается штука с этим ростом. У другого нет никаких хлопот, растёт себе, растёт как ни в чём не бывало, и никто его не пилит, что мало вырос, никто к нему не пристаёт.

«Расти... Что значит расти?» — задумался Доминик. Доминик никогда не рос. С рожденья он был такой, как сейчас. Он не имел ни малейшего представления, что значит расти. Больно это или не больно? Может быть, это приятно — расти. Есть ли такой способ, чтоб начать расти?

— Без конца ешь да ешь эти витамины, — не унимался Пиня, — а что толку? Растёшь на несколько сантиметров в год.

«Значит, есть способ ускорить рост», — подумал Доминик.

— Вот и сейчас. Я должен перед обедом проглотить два жёлтых шарика, два красных и два коричневых. Мама уже приготовила. Видишь, вон они на столе?

Доминик глянул на стол и действительно увидел шесть пилюль.

«Так вот что влияет на рост!»

— Послушай-ка, слон, я думаю, ты тоже мог бы глотать такие шарики, — сказал Пиня.

«С большим удовольствием», — подумал Доминик.

— Откровенно говоря, мне это надоело, — заявил Пиня.

«Я с удовольствием буду есть витамины, мне хочется узнать, что значит расти, — буркнул Доминик. — Но ведь это только мечта. Откуда взять эти шарики?»

— Сообразил! — завопил вдруг снова Пиня и снова сорвался с кресла. — Попробую месяц не глотать пилюль. Посмотрим, вырасту я за этот месяц или нет... Только что делать с витаминами? Куда их прятать, чтоб не нашла мама? Найдёт — рассердится... Если за этот месяц я не вырасту, я выну их из тайника и проглочу в несколько дней, чтобы поправить дело. А если я вырасту и без них, я их просто выкину. Вот только куда их спрятать?

Пиня обвёл взглядом комнату. Разные ему приходили в голову мысли.

«Положи на шкаф», — сказала первая мысль.

— Не пойдёт, — ответил Пиня. — Мама со шкафа стирает пыль. Шарики посыплются на пол, и всё откроется.

«Спрячь в ящик», — сказала другая мысль.

— Тоже не годится. Будешь открывать ящик — шарики станут внутри перекатываться: тр... тр... тр... тр... Вот и влип.

«Брось в вазу», — сказала третья мысль.

— В вазу! Глупость! — отозвался Пиня. — Мама принесёт цветы, нальёт в вазу воды, и витамининки в ней распустятся. Пиши пропало!

«Носи в портфеле», — сказала четвёртая мысль.

— В портфеле дырка, — буркнул Пиня. — Книжки через неё не вылетят, а шарики — высыплются.

«Спрячь их в чём-нибудь таком, что тебе уже не нужно, — сказала пятая мысль, — в какой-нибудь старой игрушке, например...»

— А что, неплохая мысль! — воскликнул Пиня.

Он подошёл к шкафу, где лежали игрушки, и стал там копаться. Это были старые игрушки, в которые он давно уже не играл. Оказалось, что ни одна из них не подходит. Тогда Пиня подошёл к слону.

— Послушай-ка, слон, — сказал Пиня, — хобот у тебя что надо. Он так здорово задран, точно ты вот-вот затрубишь. А что у тебя на кончике? Если не ошибаюсь, там две дырки, всё равно как в носу. Погоди, погоди, действительно две дырки. Голова у тебя надёжная, крепкая. Что, если... А ведь это мысль!

Пиня взял со стола шесть шариков и спустил их через хобот в Доминика.

— Будешь копилкой для витаминов, — сказал Пиня. — Месяц я буду бросать в тебя пилюли, ты будешь их глотать. Потом ты мне их вернёшь. Только молчок. Согласен?

IV

С тех пор это повторялось три раза в день. Пиня спускал Доминику в хобот витамининки. Тот глотал их и, как прежде, невозмутимо поглядывал на мир со своей полки. Чтоб хоть чем-то скрасить Доминику жизнь, Пиня решил каждый день рассказывать ему какую-нибудь историю про слонов.

В первый день он рассказал ему о Вырвибаобабе.

— Вырвибаобаб, — начал Пиня, — родился в тропической стране, где бывает такая жара, как у нас на кухне, когда мама в воскресенье печёт пирог или бисквиты. Он был сыном Вырвикедра и Вырвипальмы и ещё слонёнком прославился своей красотой: он был такой же белый, как ты. У слонов это случается редко. Отец Вырвибаобаба был серый, мать была серая, бабушка и дедушка тоже были серые, и все дяди и тёти тоже были серые, и только Вырвибаобаб был белый. Поэтому его сразу можно было заметить в стаде среди родственников и знакомых.

«Стадо... Что значит стадо?» — подумал Доминик. Он и представления не имел, что это такое. Не забывайте, Доминику ни разу в жизни не приходилось видеть стадо слонов. Да что я говорю — стадо! Он не видел Даже трёх слонов вместе. Даже двух. Даже одного. Да и где он мог видеть слонов? Он был один-одинёшенек. Он даже не мог толком представить себе, как выглядит слон. Он, конечно, прекрасно сознавал, что он тоже слон, но у него не было возможности рассмотреть себя по-настоящему. Давным-давно, когда он стоял ещё в витрине аптеки, иной раз случалось, что отражённый свет создавал перед ним в стекле что-то вроде зеркала. Тогда Доминик мог различить очертания своего тела, он видел белую голову, бок, ноги... Хотя он не вполне понимал, что значит стадо, всё-таки он с волнением прислушивался к тому, что говорит Пиня.