Послушание змеи - [89]

Беспокойно перевернувшись с боку на бок, я посмотрел на лежащего без сна Гарретта. За окном опять повисла обычная тьма и тишина. Закрыв глаза, я надеялся не увидеть никаких снов, но не тут-то было.

Дикие картина сражений людей и мертвяков проплывали перед глазами. Среди прочих защитников бились рука об руку Торбен с Дэниелем. Сам я стоял на улице перед домом, пытаясь отбить атаки монстров с помощью святой воды, но с ней что-то было не в порядке. Мне стало ясно уже после броска первой бутылочки, что содержимое сосудов абсолютно бесполезно. «Ты не можешь сам благословить воду», мелькнула мысль, «ты же не священник…» Внезапно я оказался в склепе Св. Квинтуса и передо мной зиял неприятной темнотой тайный проход в стене. Взгляд мой искал Гарретта, но тщетно — его не оказалось рядом и мне приходилось в одиночку противостоять этому мраку. Я упирался, пытаясь сделать шаг назад — проход казался бездонной дырой, жаждущей навеки проглотить меня. Мне почти удалось отойти оттуда, как вдруг что-то с силой ударило меня по спине между лопаток и я с криком рухнул куда-то в глубину. На какое-то время спутанные картины пропали, но вот опять передо мной предстал открытый саркофаг, а кругом расстилалась непроглядная тьма. Кто-то сбил с него резьбу и я почувствовал босыми ногами боль от валявшихся на полу осколков, когда с неуверенностью приблизился и осторожно заглянул внутрь. Темное, безжизненное тело в саркофаге пока еще не начало разлагаться. Лица я не разглядел — голова покойного была повернута в сторону. Палец правой руки, лежащей на груди поверх левой, украшало кольцо с двумя обтекающими друг друга символами. Перегнувшись через край, я осторожно ухватился за кисть, пытаясь снять его с покойника. Рука была очень бледной и такой же холодной, как пол под ногами. Я вздрогнул. В этот самый момент труп повернул голову и уставился на меня раскрытыми мертвыми глазами. О ужас — из саркофага на меня смотрело мое собственное лицо! Заорав, я отшатнулся и упал. От этого падения беспокойный сон мгновенно сменился явью.

Утреннее солнце посылало в комнату несколько лучей, заставлявших сверкать морозные узоры на окне. Одевавшийся возле своей кровати Гарретт в замешательстве смотрел на меня.

— Ты опять кричал.

Ничего не ответив, я просто закрыл глаза, чувствуя себя глубоко несчастным. Лишь спустя время я сел на лежанке, подперев руками голову. Гарретт закончил с гардеробом и тоже сел на кровать — не задавая вопросов, он молча ждал.

— Должно быть… я и есть тот самый пятый… — слова застревали у меня в горле.

Вор посмотрел на меня серьезно и внимательно, но опять ничего не сказал.

— Я видел самого себя… в саркофаге… мертвого.

Его взгляд сделался задумчивым, а вместо ответа снова последовала тишина. Я был благодарен ему за это. Несколько долгих минут спустя он спросил с расстановкой:

— Хочешь сказать, что этот сон точно такой же как и два предыдущих?

Я с удивлением поднял голову.

— Нет. В этом все было по-другому.

— Так почему же ты думаешь, что он означает то же самое?

— Но что тогда он означает?.. — беспомощно потряс я головой.

— Может быть, совсем ничего, — пожал плечами Гарретт. — Или это предостережение. Но что от этого меняется?

Поразмышляв таким образом, я почувствовал себя легче. Он прав — у меня предостаточно причин для того, чтобы видеть кошмары и необязательно все они должны быть вещими снами. Пока я не знаю точно, что то или иное видение имеет смысл, не стоит впадать в панику. Возможно, всего лишь страх и события прошлой ночи вызвали эту сумятицу у меня в голове.

— Поднимайся. Сегодня нам предстоит долгий путь.

Из Города мы шли на север уже знакомым мне путем. Улица была еще не разъезжена и там лежал толстый слой снега. Кое-где он совсем исчезал, чтобы опять возвыситься сугробами под ногами. От этого экстремального марша по глубокому снега я весь вспотел несмотря на трескучий мороз, пока мы добрались до церкви Св. Квинтуса.

Старое здание, освещенное зимним солнцем, сегодня выглядело немного приветливее, чем в наш прошлый визит. Могилы превратились в белые холмики нетронутого снега и даже сами руины прикрыло толстое белое одеяло. Обвалившаяся местами крыша поскрипывала от непомерной тяжести и, казалось, готова была рухнуть в любой момент.

Когда мы приблизились к церкви, стая черных птиц слетела с ее балок, немножко напугав меня. Трепет множества легких крыльев был единственным звуком, нарушившим абсолютную тишину Св. Квинтуса. Замерзшее озеро матово мерцало, а лежащая на противоположной стороне застыла, словно ландшафт на гравюре. Лишь подымавшиеся кое-где из труб дымки разрушали эту иллюзию. Между тем Гарретт находился уже внутри церкви.

Сквозь дырявую крышу и выбитые рамы нанесло уйму снега, так что сугробы громоздились не только перед входной дверью, но и далеко в нефе. Дыра в полу являла собой резкий контраст с искрящейся белизной и напомнила мне сцену из недавнего сна, отчего в животе неприятно заурчало. Вор пустил стрелу в низко нависавшую балку и по лиане спускался в склеп. Отбросив все мысли, я просто скользнул следом за ним.

Сегодня здесь все выглядело намного более мрачным, чем в прошлый раз — снег залепил все большие и маленькие отверстия в крыше и теперь сюда не проникало ни лучика света. Но мой спутник, будто предвидя подобную возможность, прихватил с собой факел. Постепенно робкое мерцание превратилось в яркий потрескивающий источник света, полностью осветив маленькое помещение.