Послезавтра - [8]

Если это влияние прекратится, чего опасаются океанографы и метеорологи, то на Англию обрушится вихрь огромной силы, потому что эти края от холодного воздуха защищает только теплое течение, берущее начало в Арктике. Уже с 1999 года Британские острова одолевают по-настоящему страшные бури — предвестники грядущих перемен. Волна стихийных бедствий уже коснулась всей Европы. Но все эти штормы и бури, вместе взятые, — ничто по сравнению с тем ураганом, который может обрушиться на землю.

Профессор Джеральд Рэпсон об этом знал. Ему приходилось каждый день мириться с этим знанием. Он был знаком с Джеком Холлом и оказывал ему поддержку в Нью-Дели. Сейчас, сидя в машине, направляющейся по извилистой дороге в Хедланд, не уставая восхищаться красотой моря, неба и гор, он волновался за Джека и недоумевал по поводу странных погодных катаклизмов.

По Гавайским островам только что пронесся сверхмощный тайфун, принося смерть и разрушение и с одного раза превратив легендарный рай на земле в руины. Неслыханные грозы и ураганы обрушились на Японию, когда насыщенные влагой холодные воздушные массы из Сибири схлестнулись с самым жарким ноябрем в истории Токио. Крупный град стал причиной смерти множества людей по всей стране, включая сам Токио. Пока правительство Японии не предоставило информации о количестве погибших и пострадавших, но достоверные источники заявляли, что умерло не менее двух тысяч человек.

Паркуя машину, Рэпсон обратил внимание на еще один странный феномен: морские птицы мигрировали на юг, в то время как обычно они не двигались с места. Он слушал их пронзительные крики и пытался угадать, что же они означают. Что происходит там, в темных неспокойных глубинах? Какие секреты готовится открыть нам мать-природа? Содрогаясь, он поспешил к небольшому зданию из красного кирпича, крышу которого покрывали спутниковые антенны.

Тем временем Саймон думал о том, не пора ли ему сварить еще кофе. Это решение всегда давалось ему нелегко. Денис заявлял, что Саймон варит отвратительный кофе, но никогда его не пил. Он, видите ли, предпочитал свой чертов шотландский чай «Броуди», хотя был лишь наполовину шотландцем, а на вторую половину — чистокровным англичанином. Ему просто нравилось выпендриваться с дорогим чаем и критиковать старый добрый кофе, который им поставляла метеослужба.

Насыпая кофе в кофеварку, Саймон заметил желтый сигнальный индикатор на мониторе. Подойдя к нему, он прочитал мигающую надпись:

— Старый буй сорок три одиннадцать показывает падение температуры на тринадцать градусов.

Денис спросил, не отрываясь от игры:

— Где он стоит?

— Кажется… на отмели Джорджа, возле Канады.

— А, там всегда штормит. У них скопление грозовых туч с северо-востока уже почти целую неделю. Может, его сильно тряхнуло.

— Надо будет оформить заказ на ремонтные работы.

Профессор вошел так тихо, что ни один из лаборантов его не услышал. Ему даже стало неловко. Ребятам было бы неприятно думать, что их начальник подкрадывается к ним, чтобы узнать, чем они тут занимаются.

— Выигрывают наши? — спросил он, чтобы известить о своем появлении.

Денис чуть не упал на пол и поспешил выключить телевизор.

— Привет, профессор. Как в Индии? — смеясь, ответил Саймон.

— Чего ждать от научных сборищ? Сплошь танцовщицы, вино, гулянки… — и он покачал головой, делая вид, что ему тяжело отойти от недавних возлияний. Повернув голову, он тоже увидел мигание сигнальной лампочки на мониторе.

Глава 3

Джек Холл становился свидетелем по меньшей мере шестой погодной аномалии за последние три недели. Дома, в Александрии, он изнывал от жары. Через неделю наступит День благодарения, а на улице царит августовский зной. Если бы немногие прохожие решили пойти на океан, чтобы освежиться, они бы с удивлением обнаружили: океанская вода настолько холодна, что находиться в ней дольше минуты невозможно.

Этот факт очень беспокоил Джека Холла. Он бросил сумки на пол и, пройдя в глубь квартиры, стал рассматривать накопившуюся за время его отъезда корреспонденцию. Войдя в комнату, он остановился. Квартира была буквально разгромлена. Его журналы валялись по всей гостиной, африканские фиалки выглядели так, будто их утопили и высушили одновременно, и везде, насколько хватало глаз, валялись следы подростковой жизнедеятельности.

«Сэму придется мне кое-что объяснить», — подумал он, продолжая проглядывать почту. Джек сосредоточил свое внимание на конверте из школы Сэма. Открыв письмо, он испытал облегчение: мальчик очень хорошо учился. Что-что, а с оценками у него всегда был порядок. Джек просмотрел табель.

— Так, отлично, отлично, отлично… А это что такое? — Джек не поверил своим глазам. — Опечатка?

Он взял телефон и набрал номер своей бывшей жены.

Сэм поглощал хлопья. Он понимал, что опаздывает, но ему очень хотелось есть. Он всегда был голоден, а математика, литература и история Америки не дадут ему возможности съесть даже «Сникерс» до полудня.

— Возьмешь трубку? — попросила мама.

— Мне надо поесть, — пробубнил он с полным ртом.

Люси тоже торопилась. В этой семье все с трудом раскачивались по утрам.

— Да, — сказала она в трубку, бегая по комнате и пытаясь уместить на белом халате и в его карманах стетоскоп, ключи от машины, сумочку и остальные мелочи, которые она еще не успела забыть.