Послезавтра - [192]

Осборн глубоко вздохнул, сосчитал до трех и изо всех сил дернул руку. С адской болью он освободил ладонь, но нога не выдержала тяжести его тела, он рухнул на спину и теперь летел по голому льду, неумолимо набирая скорость.

Осборн в отчаянии пытался затормозить, цепляясь за ледяные сосульки руками, ногами, локтями – но ничего не помогало. Он мчался все быстрей и быстрей – и уже видел впереди черную бездну.

Он судорожно ухватился левой рукой за единственный выступ во льду. Рука соскользнула, но Осборну удалось удержаться всего в нескольких дюймах от края пропасти.

Осборна била крупная дрожь. Лежа на спине, он изо всех сил вдавил в снег сначала один каблук, затем другой. Выла вьюга; ветер налетал порывами. Закрыв глаза, Осборн молил Бога, чтобы мучительные усилия долгих лет не закончились бессмысленной смертью на этом страшном леднике. Это означало бы, что вся его жизнь прошла впустую. Нет! Только не это!

Сбоку от него, в скале, была горизонтальная ниша. Осборн лег на бок и нащупал ногами опору; затем перевернулся на живот, сунул пальцы обеих рук в нишу и подтянулся. Через несколько минут ему удалось вставить в нишу ногу и наконец подняться в полный рост.

* * *

Фон Хольден был над ним, примерно в тридцати ярдах выше по склону. Он шел по тропе, когда Осборн пронесся мимо него. Будь фон Хольден на пять шагов ближе, Осборн увлек бы его за собой.

Фон Хольден посмотрел вниз и увидел, что американец приник к скале над двухтысячефутовой пропастью. Чтобы снова подняться наверх, ему придется карабкаться по крутому обледеневшему склону в метель, под резкими порывами ветра. Фон Хольдену же оставалось преодолеть не менее трехсот ярдов крутой, извилистой тропы до входа в шахту. Даже в такую погоду этот путь займет не больше пятнадцати минут. За это время Осборн не поднимется – если он вообще может двигаться – даже до того места, где фон Хольден был сейчас, и уж тем более не догонит его. Так что фон Хольден спустится в шахту и скроется.

Если полицейские прибудут, они едва ли задержатся здесь на неделю или больше, поджидая фон Хольдена. Скорее всего они решат, что Вера вызвала их, чтобы запутать следы, а может, подумают, что фон Хольден упал в пропасть или в один из бесчисленных провалов ледника Алеч. Так или иначе, они уедут и заберут Веру, как соучастницу убийства франкфуртских полицейских.

Что же до Осборна, то и его ждет участь не лучше – даже если ему суждено пережить эту ночь. Он пустился в погоню в горах – и что же? К чему он пришел?.. Конечно, лучше бы убить Осборна. Фон Хольден мог рискнуть подойти к краю пропасти и попытаться выстрелить. Но уж очень скользкой была тропа, если он оступится или промахнется… Нет, игра не стоит свеч. Попав в Осборна, убив или ранив его, он обнаружит себя; полиция поймет, что Вера сказала правду, и возобновит преследование. Нет уж! Остается надеяться, что Осборн сорвется в пропасть или замерзнет. Вот это называется логическим мышлением. Именно за это качество Шолл произвел фон Хольдена в Leiter der Sicherheit.

Глава 151

Осборн прижался к скале лицом и грудью, глубже втискивая носки ботинок в расщелину – то была скальная полка шириной едва ли больше двух дюймов. Под ним зияла холодная, черная бездна. Он не представлял себе ее глубины, но когда мимо него пролетел в пропасть большой камень, Осборн так и не услышал звука его падения. Он посмотрел вверх, пытаясь увидеть тропу, но нависающий лед не позволил. Уступ, на котором он стоял, тянулся вдоль скалы: Осборн мог перемещаться вправо или влево, но не вверх. Продвинувшись на несколько футов сначала в одну, затем в другую сторону, Осборн понял, что справа полка расширялась, и над головой в скале торчали зазубренные выступы, за которые можно было ухватиться. Несмотря на холод Осборну казалось, что к его правой ладони, с которой он содрал кожу, отрывая ее от сосульки, прижат раскаленный утюг. Держаться пальцами за скалу было мучительно больно; но зато боль обострила внимание и реакцию Осборна до предела.

Правая рука. Выступ. Ухватиться! Правая нога – скользит – найти опору – проверить ее – переместить центр тяжести. Обрести равновесие. Теперь – левая рука и левая нога.

Он оказался на краю, там, где поверхность скалы вдавалась внутрь, образуя что-то вроде крутой ниши. Из-за снега и ветра невозможно было понять, тянется ли ниша, по которой он двигался, дальше. Если нет – то едва ли он сумеет вернуться тем же путем. Он остановился, чтобы согреть дыханием руки – сначала одну, потом другую. Часы его провалились куда-то в рукав; он не стал доставать их, боясь потерять равновесие, и потому не знал, сколько времени прошло. Ясно было одно: до рассвета еще далеко, и если он прекратит двигаться, то очень скоро замерзнет.

Внезапно – на миг! – в просвете между тучами показалась полная луна. Но за этот миг Осборн успел разглядеть в десяти-двенадцати футах под собой скальную полку. Она казалась обледеневшей, но довольно широкой; по ней Осборн мог вернуться на гору. Он заметил также узкую извилистую тропу, ведущую вниз, к леднику, и на ней – человека с рюкзаком.

Луна исчезла, и налетел новый порыв ветра. Колючий снег обжигал лицо. Осборн повернул голову к горе.