Последняя жертва - [71]

Он сделал несколько шагов вперёд, ведя ладонью по стене, и коснувшись двери, толкнул её. Детская комната стала меньше, а потолок ниже. Марк взял с полки одноглазого жирафа и присел на кровать. Бабушка сказала, что он потерялся во время переезда, а он все эти годы лежал здесь и ждал его. Марк помнил, как тот у него появился.

В тот день ему исполнилось семь лет. Мама повезла его в город, что само по себе уже было большим приключением, и они целый день провели в парке развлечений. Он до сих пор помнил тот сладкий аромат цветущих лип, вкус сахарной ваты, мамино платье с красивыми белыми лилиями, её любимыми, и её смех, уносимый ветром…

Потом, в одном из шатров, они увидели большого красного тигра, и потратили целую кучу мелких монеток, чтобы его получить. Они так старались сбить все шарики, но смогли выиграть только жёлтого жирафа.

Марк назвал его Акселем, потому что так было написано на этикетке, и не расставался с ним никогда.

Пока не случилось это.

Марк вздохнул и закрыл глаза. Ему казалось, что его голова сейчас взорвётся от воспоминаний, о которых он уже давно успел позабыть. Он положил жирафа на кровать и заботливо укрыл покрывалом.

«Прощай, Аксель», – тихо произнёс он и поднялся на ноги.

Чёрт, кажется, он будет скучать по этому придурку.

Из комнаты Марк отправился на кухню, где открыл один из ящиков и, не глядя, пошарил рукой. Среди вилок, ложек и прочей кухонной дребедени, он нащупал картонный коробок. Поигрывая им, он пошёл в гостиную. Здесь практически ничего не изменилось с его прошлого визита. Также посреди комнаты угадывались очертания кушетки, а по стенам виднелись белые полотна, закрывавшие мебель.

Марк открыл коробок и достал спичку. Чиркнул о край, но головка рассыпалась, не дав даже искры. То же самое произошло и со второй, и с третьей. Коробок уже почти опустел, когда ему удалось получить слабый огонёк, но этого хватило, чтобы зажечь свечку. От неё он принялся зажигать все остальные.

Услышав шорох, Марк обернулся.

– Я не сказал, чтобы ты сидела в машине?

– Там страшно, – тихо сказала Эмма и замерла, увидев кушетку и растёкшееся по ней пятно крови.

– Ну, здесь-то тебе, конечно, нечего бояться, – усмехнулся Марк и сдвинул кушетку к окну, оставив на полу длинную царапину. – Помнишь, ты уже бывала здесь?

Эмма отрицательно покачала головой.

– И это хорошо, – кашлянул Марк. Он бы тоже предпочёл не помнить, как ворвался сюда два дня назад с катаной наперевес и увидел её в этом почти прозрачном платье, непонятно живую или нет, и этих двух уродов, склонившихся над ней. Одному он снёс голову сразу, а со вторым пришлось повозиться, потому что тот никак не хотел умирать. Впрочем, вряд ли он теперь срастётся, хотя жить, скорее всего, будет. И надо же было так совпасть, что это был тот самый Берни, которого с таким упорством искали Тезер и Диана.

Крошка Мари… Какой же Лион выдумщик.

– А вот и гости, – вдруг хищно улыбнулся Марк, глядя куда-то поверх плеча Эммы. – Ну, здравствуй… папа.

Глава 46

Мужчина стоял у дверей гостиной, не произнося ни слова. В неровном свете свечей его глаза казались темнее и глубже, а скулы острее. Его взгляд скользил по лицу Марка так, словно он пытался отыскать в нём что-то.

– Проходи, не стесняйся, – Марк вытащил из чехла катану и указал лезвием в центр комнаты, а сам отошёл в сторону и встал вполоборота к двери и к окну.

Эмма стояла напротив него, в противоположном углу и наблюдала за тем, что происходит. Даже в таком неярком свете было заметно, как побледнели её щёки.

– Вот сюда. Теперь правее, ещё правее, – Марк направлял мужчину по каким-то одному ему ведомым ориентирам. – А теперь на колени.

Мужчина поднял руки и хрипло сказал:

– Марк, я…

– На колени, – спокойно повторил он. Остриё катаны упёрлось в грудь мужчины и тот повиновался. Прямо в безупречном шерстяном костюме он опустился на заляпанный кровью пол.

– Марк, я должен столько всего тебе сказать, – быстро заговорил он, но Марк прервал его речь.

– Я не собираюсь тебя слушать. Это раньше я хотел встретиться с тобой и спросить все эти почему и зачем. Перехотел. Знаешь, сколько раз я представлял эту сцену и придумывал что скажу тебе. Все эти бла-бла-бла. Кому они нужны? Её уже не вернуть. Повернись, – он обхватил обеими руками рукоять катаны. – Вот здесь она лежала, на этом самом месте, где ты сейчас стоишь. Помнишь, тогда у нас здесь диван стоял и кресло.

– Эту вину мне никогда не искупить, Марк, но ты даже не дал мне шанса.

– Ой, да о чём ты таком говоришь? Неужели про те жалкие попытки откупиться от меня? Не нужны мне ни ты, ни твои деньги. Где ты раньше был? Когда она тебя ждала? Когда она тебя любила? Она ведь собирала все эти жалкие газетёнки, где про тебя писали. Гордилась тобой. Сказочки мне всякие рассказывала о том, какой ты у нас герой. А ты пришёл и забрал её у меня.

– Прости меня, – тихо произнёс мужчина.

– Не надо просить у меня прощения, – хмыкнул Марк, – лучше у неё прощения попроси, – он кивнул в сторону Эммы.

Мужчина повернул голову, и Эмма вздрогнула. Ещё ни разу она не видела Штефана Фейербаха таким. В его тёмных глазах больше не было усмешки и превосходства, а лишь боль, такая пронзительная и глубокая, что казалось в ней можно утонуть.