Последняя женщина в его жизни. Приятное и уединенное место - [39]

— Я на службе, — сердито отозвался старик.

— А я нет, — сказал Эллери.

— Лес?

— Нет, спасибо, — вздрогнув, ответила наследница Бенедикта.

— Я имею в виду, — продолжал Эллери, — что в моей работе нет строгих ограничений. Ирландское с содовой, Эл. Ты знаешь, что виски изобрели ирландцы? Англичане не знали о нем до двенадцатого века, когда ребята Генриха II вторглись на зеленый остров и вернулись оттуда с несколькими украденными бочками. Благодарю вас, сэр. За ребят Генриха II. — Сделав большой глоток, Эллери спросил: — Ну и что хочет Теллула?

— Если ты имеешь в виду Одри, то собрание организовала не она, а я. — Марш зажег ментоловую сигарету. — Я раскопал кое-какую информацию в связи с претензиями на сыновние права ее ребенка. Пока мы ждем… Вы знали, что Элис Тирни в городе?

— Да, — мрачно отозвался инспектор. — Она действительно приехала в Нью-Йорк, чтобы повидаться с вами?

— Сегодня понедельник… Я виделся с ней в пятницу, инспектор, — сказал адвокат, — но не сообщил вам, зная, что встречусь с вами сегодня.

— Надеюсь, ты не собираешься сослаться на «конфиденциальное дело между адвокатом и его клиентом»? — осведомился Эллери.

— Вовсе нет. Мисс Тирни имела наглость заявить, что Джонни пообещал ей в подарок райтсвиллское поместье.

— О боже! — воскликнула Лесли. — Похоже, она пришла в отчаяние.

— Насколько я понимаю, доказательств у нее нет?

— Ты прав, Эллери. Ей нечем подтвердить свою невероятную историю. Я вежливо попросил ее не тратить свое и мое время… Да, мисс Смит?

Оказывается, прибыли мисс Уэстон и Сэнфорд Эффинг. Блондинка нервничала, а Эффинг щурился и принюхивался, как ищейка в поисках следа. Когда они сели, Марш (успев до их прихода снова превратить бар в книжную полку) распорядился:

— Записывайте все, мисс Смит. Ваш магнитофон при вас, Эффинг? Отлично. Я провел расследование претензий вашей клиентки на то, что у нее есть ребенок от Джона Леверинга Бенедикта Третьего, которого она отдала для усыновления.

— И узнали, что ее претензии обоснованны? — осведомился адвокат Одри.

— Узнал, что они ложны. Да, существовал и существует ребенок мужского пола по имени Дейви Уилкинсон — я располагаю и его теперешней фамилией, но не стану ее называть, оберегая его покой, — но Дейви не сын Джона Бенедикта.

— Сын! — крикнула Одри.

— Позвольте мне, мисс Уэстон, — снова вмешался Эффинг. — Моя клиентка утверждает, что отец ее ребенка — Джон Бенедикт, а она должна это знать.

— Должна, но в данном случае мисс Уэстон, похоже, напутала. У меня есть дата рождения Дейви, полученная в больнице, где он появился на свет. Это произошло спустя одиннадцать месяцев и три дня после даты развода. Таким образом, это невозможно физически. Думаю, мистер Эффинг, вы должны согласиться, что продолжать это не имеет смысла. Конечно, если этим не хочет заняться инспектор Квин.

— Если вы подразумеваете, что имела место попытка мошенничества, — ледяным тоном произнес Сэнфорд Эффинг, — то я возмущен инсинуацией не только по поводу мисс Уэстон, но и по поводу меня, как адвоката. Я бы не взялся за это дело, если бы не имел всех оснований верить, что права моей клиентки полностью обоснованны. Конечно, она поступило неразумно, настояв…

— На чем настояв, Эффинг? — спросил Марш.

— На датах. Пожалуйста, мисс Уэстон, объясните ситуацию с датами. У вас нет выбора.

Одри начала ломать руки.

— Я не хотела, чтобы кто-то знал… Это все равно что раздеваться на публике…

— Для скромности несколько поздновато, мисс Уэстон, — сурово произнес Эллери.

— Я сказала, что мы были близки последний раз перед разводом, так как стыдилась признать, что у нас с Джонни был секс несколько раз после… — Глаза цвета вод Северного моря начали грозить штормом. — Но это правда. В основном это происходило в моей квартире, а однажды в его автомобиле… о, мне так стыдно! Во время одной из этих интимных встреч был зачат Дейви. Мой бедный малыш… — Море разбушевалось, утопив надежды Эллери, что блондинка добавит традиционное заключение «лишенный отца».

Атмосфера в кабинете сгущалась. Даже мисс Смит, чей рот имитировал рыбий, когда она стенографировала процедуру, закрыла его и плотно сжала губы.

Марш позволил норд-осту угомониться.

— Одри, если твой адвокат не говорил тебе этого, придется сказать мне, хотя бы ради прежних времен. Даже если ты можешь доказать, что у вас с Джонни после развода продолжались сексуальные взаимоотношения, это не подтверждает, что он отец твоего ребенка. Ты это знаешь, а если нет, то, безусловно, знает мистер Эффинг. По-моему, ты просто выдумала историю о вашем послеразводном коитусе и прочем. Я уверен, что Джонни рассказал бы мне, если бы он спал с тобой, когда вы уже развелись. Судя по некоторым фактам, которые он мне сообщил и которые я не стану разглашать, если ты меня не вынудишь, твоя история в высшей степени подозрительна. Она просто не соответствует его чувствам к тебе — особенно сексуальным.

— У вас нет права судить об этом при наличии стольких фактов! — вскричал адвокат Одри.

— У меня есть право на личное мнение, Эффинг. Но оно станет профессиональным, если вы не предъявите юридических доказательств заявления вашей клиентки, что мистер Бенедикт был отцом ее ребенка.