Последняя загадка тунгусского метеорита - [19]

- Начнем работу сегодня?

- Какую вы планируете работу?

- Раскопки той хаты. Там больше нет ничего особенного, вообще ничего. Эта фотография в инфракрасных лучах - единственная зацепка. Да еще вы.

- Я тоже не вижу здесь ничего особенного. Надо было взять приборы.

- Пустое. Сюда уже носили приборы, вы же знаете.

- Тогда лучше завтра ночью, а сейчас будем отдыхать.

Этот ночлег был не таким удобным, как предыдущие. Почва была влажной, а деревья не такими густыми, по большей части чахлые сосенки. Вдобавок погода стала портиться, небо заволокло тучами, луна скрылась, и стало совсем темно. Ни фонаря, ни костра они не зажигали, и заснули на мокрой земле в темноте.

40

Они решили, что дожидаться следующей ночи бессмысленно. Погода не собиралась меняться, низкие тучи проносились по небу. Ночью опять будет темно, а свет привлечет внимание. Сальвадору не нравилось, что местность становилась все более открытой, а деревья все более чахлыми. Спутник Сальвадора тоже осматривался с недовольным видом. Они шли не более получаса, и вот живые лиственницы кончились совсем, а впереди в небольшом болоте остались только мокрые, без хвои, и наклоненные в разные стороны. Сальвадор попробовал было пройти по болоту под подозрительным взглядом своего спутника, но у него ничего не получилось. Там была открытая вода. Александр Иванович достал фотографию и сориентировал ее по компасу. Действительно, в указанном месте болотная почва как будто немного повышалась, но прямоугольные очертания просматривались с большим трудом. Сальвадор и его спутник в последний раз огляделись по сторонам - местность просматривалась далеко - и принялись копаться в земле. Сначала они сняли толстый слой мха и травы, потом пошли какие-то гнилые деревянные обломки, потом зола и головешки. Сальвадор предложил расширить зону раскопок, и через некоторое время поиски увенчались успехом: Сальвадор вытащил из-под слоя золы старый, смятый и обгоревший железный чайник. Вокруг чайника лежали обрывки чего-то, похожего на мокрую гнилую вату. Александр Иванович посмотрел на чайник скептически и предложил раскопать все и до конца, чтобы потом не было обидно. Очевидно, это и в самом деле были остатки охотничьей или экспедиционной избы. А потом издали послышался характерный прерывистый звук.

41

Вертолет шел низко, поэтому его не было видно. Только неравномерный свист лопастей и нарастающий гул мотора. У них уже не оставалось времени, чтобы скрыться. Через несколько секунд вертолет показался над самыми верхушками сосен, выскочил на пустое пространство, вильнул корпусом и развернулся лобовыми стеклами кабины к путешественникам. Это был армейский вертолет с номером на фюзеляже и большой обведенной белой краской звездой. На консолях ракеты - по четыре с каждой стороны. Вертолет висел на месте, поднимая ветер. Сальвадор решил, что вряд ли он с такого расстояния будет применять ракеты. Мафиози неподвижно стоял в стороне. С вертолета выбросили трап, и по нему скатились трое в зеленых комбинезонах. Два встали по бокам Сальвадора, один чуть спереди, другой сзади, а третий подошел к любителю любви, корреспонденту "Best Express", и одним движением отрезал ему голову.

42

Кларнет:

------------------------------------------------------------

--------------------(поместить веселую партитуру)-----------

------------------------------------------------------------

------------------------------------------------------------

------------------------------------------------------------

(исполняется в N-ском гортубдиспансере после смерти его обитателя)

43

Внутри вертолет походил на большой железный сарай. Сальвадор сидел на скамье, расположенной вдоль борта, к скамье были прикреплены его наручники. Отрезавший голову сидел против Сальвадора, на такой же скамье у противоположного борта. Поведение его было каким-то возбужденным и дерганым, большие серые глаза бегали, все время топорщилась щетинка рыжих усов, и кожа на лбу собиралась в морщины. На вид ему было не больше сорока лет. Ближе к пилотской кабине с деловым видом и не обращая внимания на грохот мотора играли в карты еще двое. Из оружия у всех троих были только пистолеты в кобурах, а у головореза еще и штык на поясе. Этакие красные ганфайтеры. Они почти не обращали внимания на Сальвадора и не проявляли видимой неприязни, но прикрепление к скамейке было прочным. Безголовый труп с собой не брали, там его и оставили, как материал для исследований будущих экспедиций. Все время, пока вертолет летел, Сальвадор оставался прикрепленным к своей скамейке, был только грохот и ничего обнадеживающего. Рядом в стене был круглый иллюминатор, против смотрения в него никто не возражал, но за стеклом виднелись только облака. Полет продолжался долго, и было похоже, что они летят обратно, в направлении, откуда Сальвадор прибыл три дня назад на том замечательном самолете.

Наконец летающий сарай остановился, карты были спрятаны, а Сальвадора отцепили от скамейки. Потом с него даже сняли наручники, и все четверо по шаткому дюралевому трапу вышли на бетонное поле аэродрома. Сальвадор огляделся и увидел, что это аэродром "Центральный". Он не предназначен для москвичей и гостей столицы, и не все знают, что рядом с метро "Аэропорт" действительно есть аэродром. Большое бетонное поле находится прямо в центре города, тесно окруженное домами. На этом роскошном плацу обычно устраивают репетиции военных парадов. От Ленинградского шоссе аэродром отделяют длинные зеленые здания из металла и стекла, так называемый центральный аэровокзал. В свободное от парадов время тут летают важные и просто блатные персоны: директора оборонных заводов, их жены, спортсмены, члены правительства (хотя у них есть свой аэродром "Внуково-2"), доставалы коньяка из анекдота, военные и военные доставалы коньяка и много, много других. Видимо, Сальвадор тоже попал в разряд важных персон, тем более что никто даже не пытался отбивать ему почки или хотя бы заламывать руки за спину. К вертолету подкатили два автомобиля: первый - черный бронированный "ЗИЛ" с зелеными стеклами, второй - военный фургон с кузовом, крытым брезентом. Прибытие Сальвадора было роскошным, потому что посадили его как раз в "ЗИЛ". Правда, рядом уселся один из головорезов. В остальном все было тихо и пристойно. Место водителя было отделено толстым, не пропускающим звуков стеклом. Сальвадор вспомнил морду Косыгина, проезжавшего от кремлевской больницы вдоль парка на Мичуринском проспекте. За зеленым стеклом морда тоже казалась зеленой, и выглядывала она с тоской. Правда, тоска эта была от другого. Фургон так и двигался сзади, и кавалькада выглядела в глазах Сальвадора весьма внушительно. Они поехали в противоположном от центра Москвы направлении, без лишнего шума и мигалок, и скоро оказались на кольцевой автодороге. По кольцевой поехали налево, к Минскому шоссе, и Сальвадор стал подозревать, что его возвращают туда, где он уже был. Так оно и оказалось. Машины обогнули знакомое здание, похожее на соты, остановились сзади между оградой из проволочной сетки и кучами строительного мусора, и сетчатые ворота со скрипом поползли в сторону. Затем Сальвадора ввели в институт Криогенной техники, провели по нескольким пустым широким коридорам и предложили пройти в кабинет. После этого сопровождающие удалились.