Последняя тайна Романовых - [9]

Мячин Константин Алексеевич, он же Яковлев Василий Васильевич

Настоящее имя Яковлева – Константин Мячин. Член РСДРП с 1905 года, один из руководителей уфимских боевиков, занимался терактами и экспроприациями. Затем – эмиграция, в 1917 году вернулся в Россию, в небольшой город Сим под Челябинском. От Уфимской губернии избран делегатом II съезда Советов. Прибыв в Петроград, тут же с головой влетел в революционную работу, был членом Военно-революционного комитета, затем комиссаром телефонных и телеграфных станций. А за контроль над почтой и телеграфом в ВРК отвечал Дзержинский. Вроде бы пути этих революционеров раньше не пересекались, но каждый из них не сам по себе по земле ходил, общие знакомые наверняка имелись. Дзержинский Яковлеву доверял до такой степени, что включил его в первый состав ВЧК в качестве своего заместителя.

Так что мы видим перед собой не какую-то пешку, мелкого авантюриста (каковым пытался представить Яковлева Касвинов), а одного из негласных, конкретных деятелей революции. Тех, что не на трибунах выступают и не резолюции принимают, а делают дело, по старой конспиративной привычке не оставляя за собой материальных следов.

В январе 1918 года ВЦИК (членом которого являлся и Дзержинский) назначил Яковлева-Мячина военкомом Уральской области, но – внимание! – Уралсовет его не принял. Почему? Биографы полагают, что когда-то, в 1905 году, его подозревали в работе на охранку – но это, простите, версия «в пользу бедных». Летом 1917-го Яковлев прекрасно устраивал тех же уральцев, ни о каком компромате и речи не шло. Нет, причина тут явно другая, куда менее романтическая: скорее всего, дело в том, что Яковлев был человеком Дзержинского, а на Урале сидели люди Свердлова. Зачем им чужак?

И вот такого человека – старого революционера, боевика, бесстрашного и решительного – назначили представителем ВЦИК для вывоза царской семьи из Тобольска. При этом ясно, что о взаимопонимании с Уралсоветом речи быть не могло.

Существует текст, написанный на бланке ВЦИК, который почему-то называют «мандатом», хотя на самом деле это, по-видимому, телеграмма или ее копия, выданная Яковлеву. Подписан он Свердловым и гласит:

«Дорогие товарищи! Сегодня по прямому проводу предупреждаю Вас о поездке к Вам подателя т. Яковлева. Вы поручите ему перевести Николая на Урал. Наше мнение пока находиться ему в Екатеринбурге. Решите сами, устроить ли его в тюрьме или приспособить какой-либо особняк. Без нашего прямого указания никуда не увозите.

…Задача Яковлева доставить Николая в Екатеринбург живым и сдать или председателю Белобородову, или Голощёкину. Яковлеву даны самые точные и подробные инструкции.

Все, что необходимо, сделайте. Сговоритесь о деталях с Яковлевым»[6].

Несколько странный документ, вы не находите? Зачем надо двигаться к цели такими организационными загогулинами? Почему председатель ВЦИК Свердлов предписывает Уралсовету, подчиненной организации, поручить Яковлеву перевезти Николая? Сам не мог? Зачем выбран для этой цели столь неудачный человек, прямо-таки обреченный на конфликт с уральцами? Какие именно инструкции даны Яковлеву? Почему едет представитель ВЦИК, а не Совнаркома или ВЧК? Хотя… а кто сказал, что Яковлев перестал быть чекистом?

Единственное, что однозначно следует из этой телеграммы, – то, что пославший ее Свердлов по «вопросу Романовых» был на стороне уральцев и инструкции дал соответствующие. Но дальше история становится еще более странной.

В Екатеринбурге Яковлев побывал, однако воинский отряд взял с собой из Уфы, своего родного города. Разве мог начальник штаба боевых дружин Уфы Петр Зенцов, ставший боевиком в 1909 году, отказать организатору легендарного «экса» на станции Миасс, в ходе которое большевики не только захватили, но и сумели вывезти и использовать 85 тысяч рублей?

22 апреля отряд прибыл в Тобольск, 23-го Яковлев пришел в дом губернатора и сообщил узникам, что явился за императором. И вот тут-то становится уже совсем интересно. Судя по воспоминаниям воспитателя царевича Алексея Пьера Жильяра, речь шла о поездке не в Екатеринбург, а в Москву. О том говорят и обмолвки Яковлева, и предполагаемый срок поездки (5–6 дней). Кроме того, с переводом в Екатеринбург плохо вяжется и то, что Яковлев хотел забрать бывшего царя одного, без семьи.

Императрица отказывалась отпустить Николая. Жильяр вспоминал впоследствии ее слова: «Я не могу допустить, чтобы император уехал один. Опять его хотят отделить от семьи, как тогда… (Речь идет об отречении. – Е.П.) Хотят вынудить его на неправильный шаг, угрожая жизни близких…»[7]. (И сам Николай, и императрица полагали: царь нужен большевикам для того, чтобы скрепить своей подписью Брестский мир.)

В общем, поехали трое: Николай, супруга и их дочь Мария. На лошадях добрались до Тюмени, затем пересели в поезд. И снова странность: состав отправился, вопреки заданию Сверлова, не в Екатеринбург, а в другую сторону, в Омск.

Однако уральцы не дремали. Подробности их действий раскопал еще в 90-е годы старший следователь по особо важным делам Следственного комитета РФ Владимир Соловьев, занимавшийся делом об убийстве царской семьи. Почитаем его интервью: это уже не Дюма, это Нат Пинкертон какой-то…