Последняя тайна осени - [71]

Васин терялся в догадках. Иван узнавался во всем – и в движениях, и в словечках, и в интонациях. Но как он мог быть здесь три месяца, если они расстались с ним в реанимационной палате от силы три дня назад?

– И никогда не стремитесь обязательно достать противника по морде, – продолжал инструктор. – Это вам не драка на танцах. Здесь нужно действовать наверняка, удары в корпус будут гораздо надежнее. Голова – она, как боксерская груша, – по ней ударил – она отскочила назад, и ничего с ней не случилось. Нужно быть опытным бойцом, чтобы уверенно бить в голову, нужно знать и направление удара, и точки, и многое другое. Вы до этого еще не доросли.

– Может, и не доросли, – обиженно сказал кто-то из бойцов, – а вот мне раз хозяин на шахте как дал в глаз – я полчаса в снегу валялся...

Бородач усмехнулся и тут заметил Васина.

Он замер. Пауза была столь долгой, что всем стало ясно – происходит что-то неординарное. В этот момент у Васина рухнули все сомнения. Однако он все равно не мог заставить себя стронуться с места, схватить Ивана за плечи, хлопнуть по плечу, заорать что-нибудь радостное... Что-то было не так.

Иван подошел, крепко сжал Васину руки.

– Саша, – тихо сказал он. – И ты здесь...

В его голосе не было ни радости, ни удивления, а только какая-то смертная тоска.

Он повернулся к бойцам.

– Все свободны. Пойдем... – Он потащил Васина в какую-то дверь и завел в маленькое чистое помещение с простой мебелью и одеждой, развешанной на стенах.

– Сашка... – он обнял его, едва не переломав ребра. – Я три месяца... Три месяца здесь один... Как ты меня нашел?

– Главное, что нашел.

– Да, правильно... Мы уйдем отсюда? Ты ведь знаешь, как отсюда уйти?

– Уйдем. Один я бы не смог, а вместе – уйдем обязательно.

– Я дни считал. Я сдохнуть здесь хотел. Это тоска, ты не представляешь, какая это безнадега! Саша, я же не знал, что это правда – про машины времени и все остальное. Но если у нас такое будущее – то зачем вообще жить? Зачем растить детей и внуков, если им жить здесь? Я такого тут насмотрелся! Это не жизнь, это кошмар .

– Подожди... Кстати, у тебя курево есть?

– А я думал, у тебя есть...

– Ясно... Теперь слушай меня. Все дело в том, что это не будущее.

Иван бросил на него быстрый недоверчивый взгляд.

– А что это?

– Иван, я должен многое тебе объяснить и рассказать. Но поверь мне – это не наше будущее. Это совсем другой мир, которому осталось существовать от силы трое суток. За это время мы должны уйти.

– А ты знаешь, как уйти? – В голосе Гирина прозвучала такая надежда, что казалось, если он получит отрицательный ответ, его сердце разорвется.

– Есть один вариант. Однако сначала я хочу понять, как получилось, что ты здесь уже три месяца, а я только третий день? Почему мы попали в разные точки? Расскажи мне все, что знаешь.

– Что я знаю? – Гирин задумался. – Я помню, как там, на крыше, я увидел «цыгана» и велел ему бросить оружие... Он хотел стрельнуть, но что-то у него не получилось. Я выбил у него «пушку», попытался скрутить, да только он оказался слишком прытким парнем. Оттолкнул меня, схватил свою трубу и побежал. Я – за ним. И... что-то случилось. Я ничего не понял. Мы вдруг очутились среди деревьев, на склоне горы. Он сразу убежал от меня. Я думал, что свихнулся. Потом шел куда-то, прятался... Плохо помню.

Васин пытался все расставить по местам. Выходило, что переноска перебросила «цыгана» и Ивана сюда, а его самого в реальное будущее. Так и есть, ведь командующий говорил, что объекты не должны попадать в нее с длительными интервалами – иначе она сработает «не в ту сторону».

У «цыгана» был канал на внешнюю поверхность – он сюда и попал. Иван шел практически одновременно с ним, и тоже попал сюда. А вот Васин вошел в переноску значительно позже, и его с той крыши забросило не по назначению.

И нечего мудрить. Канал между внешней поверхностью и реальностью конца двадцатого века существует – значит, им можно пользоваться!

– Послушай, Иван, – сказал Васин, внимательно заглянув другу в глаза. – У нас с тобой есть только два пути.

– «Только» – усмехнулся Гирин. – До этой минуты у меня не было ни одного, а теперь, оказывается, целых два!

– Целых два, – согласился Васин. – Либо найти «цыгана», либо сдохнуть.

* * *

Не меньше двух часов потратил Васин на то, чтобы просчитать все детали предстоящего похода. Он узнал, что «железка» – это не железная дорога, как он думал раньше, а многокилометровая полоса ржавого колючего металла, которую он сегодня имел счастье видеть в стереотрубу и принял за лес. Обойти ее было невозможно, пока не сойдет вода, чего ожидали еще не скоро. А двигаться напролом – означало направить на себя гнев бронерогов, и еще каких-то кровожадных тварей. Васин так и не понял толком, что это за существа, ему объяснили лишь, что они строят железные гнезда и стреляются отравленными иглами. Называли их «колючими».

Иван, когда узнал, что придется идти через «железку», озадаченно покачал головой.

– Однажды какой-то взвод решил прочесать «железку» и открыть там коридор, чтобы возить грузы из столицы. Они сколотили на кузове машины деревянную будку, обшили ее железом и наделали дырок, чтобы стрелять. Через час машина вернулась. В живых остался один шофер. Будка была разбита в щепки, два колеса и бензобак пробиты иглами, и даже рама перекошена. Без укрытия там не пройдешь и трех метров – получишь иглу в спину.