Последняя тайна осени - [60]

– Вот, смотрите: коммерческая община «В путь», сервис-цитадель «Транс-Турбо». Но это не в Москве...

– А где, где?

– Смотрите сами...

Васин взглянул на экран и увидел название своего родного города. В этот момент все тайное стало явным. Последний кирпичик его предположений лег на свое место.

По одному из экранов вдруг пошли помехи, а затем на нем появилось лицо улыбающейся девицы.

– Если вы переведете полтора минимальных кредита на счет восемь-два-а-шестнадцать-дробь-семнадцать, я прочитаю вам стихотворение на любую тему, – сообщила она.

– Это служебный канал, – спокойно сказал ей Глеб.

– Извините...

Девица исчезла, вновь освободив экран для невразумительных знаков и таблиц.

– Мы почти приехали, – сообщил милиционер.

– Ты собирался составлять какую-то команду, – напомнил Васин.

– Уже составил и передал диспетчеру. Думаю, там как раз начали этим заниматься. Минут через пятнадцать узнаем результат.

– Весело у вас, – заметил Васин. – Раскрываете преступления, не выходя из машины...

Он посмотрел по сторонам. Автомобиль мчался теперь по широкой оживленной улице, с несколькими рядами движения. Однако с каждой сотней метров число встречных и попутных машин заметно убывало. Они сворачивали в боковые улицы, подчиняясь командам дорожных сигнализаторов и милиционеров-регулировщиков, которых здесь было очень много.

– Так куда мы все-таки едем?

– Мы на Дмитровском. Где-то здесь открылся тоннель.

– Какой еще тоннель? Новая линия метро, что ли?

– Да нет... Я не очень в этом понимаю. Это связано с вашими экспериментами по сворачиванию времени.

«Вашими...» – обиженно подумал Васин.

Скоро шоссе стало практически пустым. Васин увидел, что впереди путь перегорожен забором, собранным из оранжевых щитов. В нем был один узкий проход, но и его закрывала патрульная машина.

Навстречу им вышел человек в синей униформе.

– Мы по вызову, – сказал ему Глеб.

– Я понял. Придется минуту подождать. Сейчас будут выезжать автобусы-эвакуаторы с людьми.

– Много людей вывезли? – поинтересовался Климов из окна своей машины.

– Почти всех. Остались два детских клуба и еще несколько квартир в жилых домах.

Васин увидел, как из разрыва в ограждении выползают четыре округлых автобуса, напоминающие дирижабли на колесах.

– Проезжайте, – разрешил постовой.

За ограждением людей не было вообще. Только несколько патрульных машин стояло по периметру. Было немного жутковато видеть вымершим целый участок большой и оживленной улицы.

Глеб подкатил к стоящим неподалеку коллегам.

– Где?

– Заезжайте вон под ту арку, сами все увидите.

Они свернули под арку. Там стояла еще одна цепь ограждений. Метровый щитовой забор замыкался вокруг квадратного четырехэтажного здания с выпуклыми зеркальными окнами. Вдоль забора стояли люди в темно-серых комбинезонах, по которым Васин легко узнал штурмовиков «боевой общины» Департамента. Здесь же прохаживался и их руководитель – штурм-капитан Ракитин.

Самым странным было то, что основание дома почти наполовину оказалось погруженным в облако желтого светящегося тумана – такого же, который Васин видел между дисками переноски.

В кабину заглянул Климов – нервный и злой.

– Вот видите?! – с негодованием воскликнул он. – А ведь Очаково тоже начиналось с этого. Вы в этом виноваты! Вы и ваши знакомые!

«Сами вы...» – подумал Васин.

– Из машины пока не выходите, – предупредил Климов. – Мы пойдем узнаем, что там к чему.

– Пойду и я посмотрю, – сказал Глеб, оставив Васина одного в кабине.

Васину пришлось лишь наблюдать. В квадратном здании еще были люди. Приземистая машина с выдвижной платформой протянула через забор свою стрелу и снимала с подоконников немногочисленных пострадавших. Васин чувствовал себя неуютно. Причиной этому было упоминание об Очакове. Ему не хотелось, чтобы здесь сейчас взрогнула земля и начали рассыпаться здания.

И вдруг в кабине сам собой зажегся один из экранов. Васин повернул к нему голову – и даже вздрогнул от изумления. На него смотрел Петр Николаевич Глинский собственной персоной.

– Наконец-то я тебя нашел, – проговорил он, хищно прищурив глаза.

В лице Петра Николаевича произошли значительные изменения. Теперь Васин понял, что имел в виду нотариус Степанов, говоря, что Глинский превращается в психопата, когда дело касается денег. Похоже, сейчас именно их дело и касалось. Глинский утратил весь свой шарм, глаза его были злы и полны ненависти, губы дрожали. Казалось, дай ему в руки топор – он не остановится, пока не зальет кровью целую улицу, Васину не хотелось, чтобы эта ярость была направлена на него. Но, видимо, дело обстояло именно так.

– Я и не знал, что ты такой шустрый, – прошипел Глинский. – Быстро ты с местными ментами снюхался, скотина. Думаешь, я не знаю, что кто-то уже полазил по моим банковским счетам и лицензиям? Думаешь, я не догадываюсь, почему у меня сегодня уже дважды проверили удостоверение? Это ведь твоя работа, признайся? Ну, отвечай!

«Ребята уже работают», – подумал Васин.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – буркнул он, хотя прикидываться дурачком было уже поздно. – Скажи, зачем тебе это понадобилось? Тебя уже оформили на работу? Или просто ты такой принципиальный, что остаешься ментом даже здесь? – продолжал шипеть Глинский. – Учти, ничего хорошего тебе твои новые друзья не сделают. Они будут использовать тебя, как туалетную бумагу. Поверь мне, я тут уже достаточно пожил и многое понял. И не надейся, что они отправят тебя домой...