Последняя тайна осени - [57]

– Мы на месте, – сказал наконец Подольский и остановил машину в узком, но светлом дворе с аккуратно постриженными газонами.

– Что дальше? – спросил Васин.

– Подождите. Это я не вам.

Не успел Васин спросить «А кому?», как из невидимого динамика раздался мужской голос:

– Ждите внизу, я сейчас спущусь.

Через минуту из отделанного зеркалами подъезда выбрался широкий, довольно неуклюжий человек в черных брюках и пиджаке. Одним из своих толстых пальцев он ковырял в зубах и вообще имел такой вид, будто только что из-за стола.

– Это и есть Светозар Климов, – сказал Подольский.

– Ко мне сегодня нельзя, – сообщил директор, вваливаясь в машину, – у меня гости, и там неудобно разговаривать.

– Остальных ждать будем? – поинтересовался Подольский.

– А кого ждать? Я больше никого звать не стал. Дело простое, сами решим. – Он наконец обратил внимание на Васина. – Вы и есть тот самый...

– Да, – поспешил согласиться Васин, пока его не обозвали «тромпом», «нелегалом» или другим обидным словом.

– Интересно. Нелегалы – это редкость. Я сегодня уже прослушал запись вашего вчерашнего разговора с моим коллегой. Вы, насколько я понял, упрямый человек, и нам нужно срочно решать, что с вами делать.

– А разве есть варианты?

– Вам же вчера объяснили. Вы можете работать либо на «линии», либо на внешней поверхности. Вы даже можете сами выбрать, где именно. Лично я советую внешнюю поверхность, там гораздо интереснее. Я сам провел там два биологических года и каждый день не уставал удивляться. Представляете, я там однажды встретил своего двойника. Его тоже звали Светозар Климов, но работал он лесовиком – представляете?

– Работы сейчас меньше будет, – зачем-то напомнил Подольский.

Васин в этот момент решал один важный для себя вопрос. У него была припасена тема для разговора, он продумал ее заранее, но не знал, пойдет ли она ему на пользу?

И все же он решился.

– Мне кажется, вы зря думаете, что работы будет меньше, – сказал он. – Я могу сейчас здорово подпортить вам настроение. Дело в том, что здесь, в Москве, живет еще один нелегал.

Подольский и Климов переглянулись.

– Ну вот... – сказал директор. – То ни одного, то целая команда. Продолжайте...

– Вы, наверно, думали, что ваш дорогой Родион Терентьевич тихо прятался себе в двадцатом веке?

– Конечно, – уверенно пожал плечами Подольский. – Он был очень дисциплинированным и трезвым человеком. Мы все считаем, что неприятности, которые на него свалились, – это чистая случайность. И если бы он не скрылся, мы бы добились отмены приговора.

– Ну, тогда слушайте. Этот ваш образцовый гражданин занимался у нас организацией заказных убийств...

– Убийства... – кисло проговорил директор. – Не наш профиль. Это пусть криминальная милиция занимается.

– Более того, – продолжал Васин, – убийства совершал ваш современник. Вы хорошо меня поняли? Он вытаскивал отсюда человека, чтобы убивать людей там, у нас! По-моему, для ваших темпоральных структур это не самое полезное открытие.

До собеседников наконец дошло.

– Это уже не шуточки, – обронил внезапно побледневший Подольский.

– И это тоже не все. Несмотря на то, что Родиона Терентьевича больше нет, работы у вас меньше не станет и ваши неприятности будут продолжаться. Потому что, кроме меня, здесь есть еще один человек из двадцатого века. И он не просто живет здесь, а, насколько я понял, регулярно совершает прыжки туда-сюда, активно изменяет прошлое в своих корыстных целях. И плевать ему на ваши климатические аномалии, темпоральные сбои и прочее. Только вчера его люди пытались похитить установку, а ваши дураки-спецназовцы всех до единого отпустили.

Васин откинулся на спинку кресла, кусая губы. Он с волнением ждал, какую реакцию вызовут его слова. Если все пройдет благополучно, он убедит их, что остановить Глинского им не под силу. Что это может сделать только он сам, майор Васин, и для этого ему необходимо вернуться в привычную среду.

– И между прочим, как раз я и занимаюсь расследованием того, что творил у нас человек, про которого я рассказал, вместе с глубокоуважаемым Родионом Терентьевичем, – добавил он на всякий случай.

В салоне машины повисла напряженная тишина. Ее вдруг оборвал молодой женский голос:

– Светик, ты скоро? Гости ждут.

Голос звучал из-под пиджака Климова.

– Подожди, милая, у нас серьезный разговор, – сдавленно проговорил директор. – Это жена меня зовет, – объяснил он удивленному Васину.

– Приходи скорее, тут все скучают без тебя, – донеслось из-под пиджака.

К машине приблизился сутулый оборванный дед с большой сумкой. Он постучал грязным пальцем в окно и спросил:

– Живые иконы купите?

– Нет, – отмахнулся Климов.

– Посмотрите хоть, – не унимался дед и быстро достал из сумки металлическую дощечку с изображением Богоматери. Изображение двигалось: женщина укачивала закутанного младенца со стариковским личиком, ее губы шевелились.

– Звук включить? – настырно спросил дед.

– Проваливай отсюда! – рявкнул Климов.

Затем он повернулся к Васину.

– А вы сами знаете этих людей?

– Только одного. Его зовут Петр Николаевич Глинский.

– Да мало ли как кого зовут. Вы его лицо помните?

– Конечно. Я только вчера разговаривал с ним.