Последняя тайна - [33]

— Меня зовут Свелтлана, — представилась она арестантам. — Я здесь в отпуске и случайно узнала, что арестовали двух горностаев. Мы с вами встречались и раньше, но я сомневаюсь, что вы меня помните. Вас немедленно освободят, но это обойдется недешево!

— Я позвоню брату… — начала Сибил, но Свелтлана помотала пушистой головой:

— Нет. В деньгах я не нуждаюсь. Мне нужна информация.

— Что за информация? — спросил Врун.

— Я — старая знакомая ваших ласок с Поднебесного, отважного Остронюха Серебряка и Брионии Живорез. Некоторое время назад я встретила их тут, на базаре. Вы могли бы сказать, что они здесь делают?

— Насколько мне известно, они здесь проездом, а направляются в Катай, — ответила Сибил. — Они остановились в Бегипте, чтобы нанять проводника. А что?

— А зачем они направляются в Катай?

— Я не уверен, что мы вправе говорить об этом, — напыщенно ответил Врун. — Это секретная информация.

— Тогда вы сгниете в тюрьме, — непринужденно сказала Свелтлана. — Судья мой друг, и, уж поверьте, он не будет к вам снисходителен.

— Они отправились туда по просьбе Великого Панголина. У зеленого идола Омма украдены нефритовые туфли.

— По-моему, достаточно и одного «м», но суть дела понятна, — прищурившись, ответила Свелтлана. — Нюх направляется туда, чтобы раскрыть преступление? Я не ошибаюсь?

— Это секретная информация, — снова заважничал Врун, но Сибил наступила ему на лапу.

— Да, это так, — ответила она. — Ну а теперь вы вызволяйте нас из этой дыры! Если по моей шерстке начнут ползать тараканы, я стану так кричать, что тюремщики сами вытолкают меня из тюрьмы!

Арестантов действительно освободили, взяв с них обещание «не подстрекать местных горностаев к насилию», после чего они вернулись в гостиницу.

На следующее утро, едва Врун успел проглотить два крохотных тоста, Сибил вытащила его из столовой и повела к реке, где стояла туристская барка. На этот раз Сибил вознамерилась совершить прогулку по Налу на точной копии судна царицы Неферштеен. Сибил с Вруном поднялись по трапу, и барка тронулась.

По берегам виднелось множество горностаев и рыбаков. Едва завидев барку, они бросали свои удочки и мотыги и низко кланялись, Туристы предположили, что это какой-то старинный обычай преклонять колени перед царской баркой.

— Так повелось еще издревле, — заявил барсук с Поднебесного. — Народные обычаи даже время не в силах изменить.

Но Врун-то знал: все эти бедняки горностаи кланяются лишь потому, что на борту барки Сибил — Мессия, который поведет их вперед, к свободе. Сама Сибил была и растрогана, и немного напугана. Чего хотят от нее эти звери? Она не очень умела водить кого-либо вперед, налево, направо или даже назад. Сибил умела организовывать праздники, балы, пикники, литературные вечера, но сплотить массы нищих зверей, укрепить их дух и повести за собой в Обетованную Землю она не умела да и не хотела.

— Однолюб, что мне делать? — прошептала она.

— Вот уж не знаю.

— Ну придумайте же что-нибудь! Мой отдых будет испорчен.

С берега донесся крик:

— Да здравствует царица Неферштеен! Гип-гип!

Последовало громкое троекратное ура.

— Нет, вы только посмотрите, как они радуются! — воскликнул самодовольный барсук. — Вероятно, им редко приходится видеть иностранцев. Я не знал, что наша барка называется «Царица Неферштеен», но, должен сказать, местные жители невероятно вежливы! — Он перегнулся через борт и чуть не упал в реку. — В прошлом году я был в Слаттленде, но там нас встречали совсем не так. Хоть мы и оказывали им экономическую помощь, они махали на нас лапами и требовали убираться восвояси!

— Я знаю, я там тоже была, — подтвердила зверюшка неизвестного происхождения, судя по обильному макияжу, скорее самка. — Они были очень грубы.

— Да, лемминги грубы. У них ужасные манеры.

— Да, не то что у горностаев из Бегипта! Смотрите, они опять кланяются. Можно подумать, они поклоняются нам, не так ли?

— Очень приветливы! Очень вежливы!

— Замолчите, дураки! — не сдержавшись, закричал Врун. — У вас не мозги, а солома. Предмет их поклонения — моя спутница, а не эта барка и не вы, туристы чертовы!

Барсук; заметно напрягся; неизвестный зверь тоже. Они отошли к другому борту.

— До какой же степени бывают эгоистичны некоторые звери! — пробормотал барсук. — Они не в состоянии смириться с тем, что любят еще кого-то, кроме них самих. Наверняка он из Слаттленда!

— О, вне всякого сомнения, — ответила, зверюшка неизвестного вида и пола. — Никогда еще не видела такой ревности!

Позже, когда на барку поднялась полиция, чтобы арестовать зачинщиков мятежа и возмутителей спокойствия, барсук и неизвестная дамочка с радостью указали на Вруна и Сибил:

— Вот, это всё они!

20

Сделав остановку и отдохнув в Сумерканде, четверо ласок и тушканчик продолжили путь к границам Катая. Теперь они находились на Крыше Мира, где царит вечный холод, где у подножий гор не плещутся теплые моря, а лишь кое-где меж горных хребтов зеленеют долины.

Здесь путников подстерегала опасность встречи не только с такими свирепыми зверями, как тигры и снежные барсы. Огромные следы на снегу говорили о присутствии снежного человека. У Плаксы не было никакого желания встречаться со снежным человеком.