Последняя ступень - [26]

— Да.

— Так что же, народ?.. Несколько тысяч уполномоченных, которые организовывали, или десятки миллионов, которых организовывали?

— В тридцатом году сразу по всей стране одновременно — заметьте! — сбросили с церквей колокола. Что же, это весь народ подумал-подумал, уговорился и начал сбрасывать? Или, может быть, все-таки где-то наверху один человек или несколько, то есть один человек с сообщниками (извините, с соратниками) решили сбросить колокола и свое решение провели в жизнь, навязали его народу сверху?

— Да, я помню, что народ в селах противодействовал, не пускал на колокольни приехавших сбрасывать. Но потом начали вызывать в сельсовет по одному, запугивать, и все смирились.

— Браво. Значит, в осуществлении акции в масштабах целого государства народ не принимал никакого участия. Решаем: он управляет или им управляют?

Вскоре началось массовое закрытие церквей, их разорение, уничтожение икон, древних книг, утвари, а потом и самих зданий. Прямой вопрос: сами прихожане закрывали свои церкви или они получали указание сверху?

— Но разоряли церкви иногда и местные люди. Увозили иконы на скотный двор, делали из них кормушки, рубили на дрова.

— Во-первых, они разоряли уже закрытые церкви. Во-вторых, это делали ретивые исполнители. Конечно, если бы не находилось в стране ретивых исполнителей каждого дела, спускаемого сверху, не смогла бы победить и так называемая Октябрьская революция. Но ведь и часовыми в тюрьмах и лагерях стоят простые солдаты, деревенские парни. Не станем же мы утверждать, что они-то, эти парни, и держали в лагерях миллионы людей!.. Знаете ли вы, между прочим, что в фашистских лагерях вроде Освенцима у печей, где сжигали трупы, стояли евреи? Да, да. Утром разнарядка: кому из заключенных дорогу мостить, кому у печей стоять. И стояли. Но не можем же мы на основании этого говорить, будто евреи сами уничтожали себя.

Да, так вот лагеря. Как известно, одновременно в наших советских лагерях содержалось около двадцати миллионов человек, а сколько прошло сквозь них, трудно вообразить. Плюс коллективизация, плюс семь миллионов умерших с голоду, инспирированному в Поволжье и на Украине в 1933 году…

— Наше поколение ничего об этом не знало…

— Насчитываются десятки миллионов смертей, больше шестидесяти миллионов! Неужели это народ сам с собой так управился? Не легче ли предположить, что кто-то с ним управился, а?

Ни в одной государственной акции сам народ не принимал никакого участия. Начиная с убийства царской семьи (к этому мы еще вернемся), кончая какой-нибудь там целиной, кукурузой, ликвидацией коров, коз и кур в частном владении при Хрущеве, произволом с займами и денежными реформами — все это не есть дело народа, а есть дело рук одного человека с его сообщниками. Или, если хотите, есть дело группы сообщников с одним человеком во главе… Подарили Китаю Порт-Артур, подарили Китаю КВЖД — спросили у народа? Подарили Украине Крым, отторгли его от Российской Федерации — спросили у русского народа? Вообще хоть что-нибудь спрашивают? На первых порах хоть председателей колхозов колхозники выбирали сами, из своего села. Теперь председателей присылают из области, а колхозники голосуют за человека, которого привезли и которого они впервые видят.

— Но в Верховном Совете депутаты, выбранные народом…

— Вы участвовали когда-нибудь в выборах? И не раз? Люди голосуют за кандидатов, которые для них — одни лишь имена да краткие биографические сведения на предвыборных плакатах. Считается, что такого-то кандидата выдвинул такой-то коллектив, ну, скажем, коллектив фабрики «Красная Роза». Но как это происходит? Кандидат, которого будут выбирать, известен уже заранее. Поручается той или иной работнице выйти на трибуну и назвать имя, которое она сегодня утром еще не знала. Весь состав будущего Верховного Совета СССР, РСФСР, а также республиканских Верховных Советов известен до выдвижения кандидатур, а тем более до голосования. Заранее составлены списки будущих депутатов. Потом их распределяют по областям, по избирательным округам. Где составляются эти списки? Кем? Это же насмешка над народом — заранее составить списки, а потом устроить комедию выборов.

Очевидно, управляет государством не тот, кто механически голосует, а тот, кто заранее составляет списки.[11]

— А был хоть один случай, чтобы собрание само с ходу выдвинуло своего кандидата в депутаты, отвергнув того, которого назвали сверху?

— Я думаю, что такого случая не было.

— Хорошо. Так ли, иначе ли, но Верховный Совет избран. Заседает. Высший орган советской власти. Академики, писатели, военачальники, председатели колхозов, доярки, свинарки. Допустим. Но был ли за все годы, начиная с первой сессии первого созыва Верховного Совета в 1937 году, был ли хоть один случай, чтобы депутат вышел на трибуну и предложил что-нибудь свое? Или возразил? Не согласился? Начал спорить? Что-то гладко уж очень все идет. Предложат это — все единогласно голосуют. Предложат то — все единогласно голосуют. За десятилетия ни одного голоса против, а? Кто же управляет? Тот, кто выносит на голосование разные вопросы, или тот, кто механически голосует? Ладно, хорошо, не будем говорить о выступающих с трибун, возражающих, сомневающихся, деловито обсуждающих что-то, а не талдычащих по бумажкам речи, все как одна написанные до открытия сессии… Согласен, что речи пишутся до открытия сессии?