Последняя сказка братьев Гримм - [24]
— Не вызывало ли это путаницы? Я имею в виду, когда вы были детьми.
Взгляд, какой она на него бросила, был проницательным и беззащитно открытым, удивленным и приветливым. Казалось, он принадлежал совершенно другому лицу. Не заводной кукле, а нетерпеливому ребенку на пороге превращения в молодую девушку.
— Ну да, в некотором смысле. Да, можно так сказать. — И быстро отвела взгляд, будто ее ответ тоже вылетел из уст другого человека.
— Профессор пришел в себя?
— После приступа? Думаю, да. Спасибо за помощь, Куммель. Я в самом деле рада, что вы с нами. — Она взглянула на него, будто признаваясь, что раньше не была в этом убеждена. — Прошлым летом мы путешествовали с профессором на исторический съезд в Мюнхене, и, думаю, он находил мое постоянное общество… докучным. — Вновь сверкнула улыбка, и она спряталась за ее ослепительной, пустой вспышкой. — Ему нравится, что мое общество несколько разбавлено вашим.
— Сомневаюсь, фрейлейн, что ему оно по нраву. Если мне будет позволено сказать, ему повезло с такой любящей племянницей.
Улыбка стала столь вызывающе неискренней, что в каком-то другом мире Куммель схватил бы ее за щеки и стряхнул бы с нее эту улыбку.
— Он заслуживает всего, в чем только может везти человеку, — сказала она. — Он годами так упорно работал. Он не просто великий, Куммель, но еще и хороший человек. — Она слегка стукнула пальцем по книге. — Это нам повезло, что он у нас есть. Но мы все можем быть полезны друг другу, не правда ли? Каждый по-своему.
Ее взгляд переместился за его плечо, на вид из окна: поля и ряды живой изгороди, над которыми солнце разливало последние рассеянные лучи. Взгляд этот был таким сосредоточенным, что Куммель обернулся и тоже посмотрел в окно.
В поле его зрения оказался город, похожий на небольшой лес, разбросанный на небольшом участке земли перед сияющим темно-красным закатом, который превращал его в образ из детской книжки с картинками, а не вид из окна с закопченными стеклами.
— Кассель — родина моей матери, — сказала фрейлейн натянутым тоном, словно возвещая следующую остановку на крестном пути.
Глава десятая
Когда принц покинул домик трех прядильщиц, лес изменился. Солнечного тепла и света стало меньше. Ему казалось, что он идет через область вечного мрака, хотя кроны деревьев были не так уж высоки, а небо не закрыто облаками. Будто между небом и землей была брошена вуаль, и не шагай он вперед с таким интересом, он бы счел, что все это не сулит ему добра.
Не желая изорвать свою прекрасную одежду о подлесок, он держался тропинок. Ночами снимал камзол, складывал его и клал в укромном месте, решив по прибытии во дворец выглядеть как можно лучше, поскольку не сомневался, что внешность будет иметь значение. Но чем дальше он шел на восток, тем труднее было подниматься по утрам. Он не мог сказать почему. Склоны были не круче, чем на западе, и он был все так же полон энергии. Казалось, усталость подкрадывалась извне, вея на него, как поток холодного воздуха с гор, который морозит внутренности, пока не начинаешь чувствовать себя онемевшим до мозга костей. И каждый раз, просыпаясь, он ощущал, что скорее получил временную передышку, чем по-настоящему отдохнул.
Чем выше он взбирался, тем более нехоженой становилась дорога. Он мог заметить, что когда-то она была шире и еще хранила недавние следы: глубокие отпечатки копыт, сухие тележные колеи. Временами он обнаруживал придорожные камни с вырезанными цифрами и стрелками, указывавшими на восток, а высеченная на камнях корона свидетельствовала о том, что это была главная дорога, которая вела к королевскому двору. Вернее, эта дорога когда-то была главной.
Но хотя некоторые следы были свежими, в этих краях было меньше людей, чем где бы то ни было за все его путешествие, меньше было и признаков жизни. Даже ветки с почками выглядели застывшими, а цветущие кустарники оплетены паутиной. Сам воздух был словно несвеж и разрежен. От земли до самой верхушки зеленого полога не было слышно ни птичьих криков, ни шелеста деревьев.
Будто Создатель прижал палец к губам, показывая, что хочет, чтобы эта часть Его сада затаила дыхание. И по мере того как принц продвигался к огромной скальной гряде, высшая точка которой была скрыта запутанными кронами, он ловил себя на том, что шагает тише и расчетливее из опасения потревожить это глубокое неестественное спокойствие.
Дорожка вела к основанию гладкой, почти отвесной серо-голубой скалы. Когда подошел ближе, он снял одежду и сложил в углублении, поросшем мхом. Усталость кралась за ним по пятам. Прищурившись и глядя вверх, он впервые рассмотрел вершину скалы: венчали ее не башни дворца, как он предполагал, а густые заросли чего-то вроде терновника, чьи очертания выделялись на фоне темнеющего неба, как огромная тернистая корона.
Он закрыл глаза и провалился в беспамятство легко и скоро, будто старый слуга незаметно вошел в запертую комнату его сознания и осторожно, один за другим, набросил на мебель темные чехлы.
Будучи не в силах передвигаться, он спал, казалось, несколько недель, при этом сознавая, что солнце встает и садится. Создатель больше не прижимал палец к губам, но указывал им прямо на спящего. Затем, без предупреждения — будто по щелчку большого и указательного пальцев — все закончилось.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.